острове раз или два и почти на всех остальных тоже побывала.
— Ах, да. Бабочки и дикие цветочки? Вы ведь обычно с вашими друзьями, или они вам родней приходятся?
— Нет, друзья. Ничего более.
— Вы, наверное, так сдружились потому, что у вас общие интересы?
— Да. Мы уже несколько лет путешествуем вместе.
— Должно быть, у вас бывали какие-нибудь захватывающие приключения?
— Я бы не сказала, — ответила Эвелин. Она говорила бесцветным скучным голосом. — Наверное, приключения происходят с кем-то еще. — Она зевнула.
— И никаких опасностей? Со змеями, дикими животными или с туземцами, приходящими в неистовство? («Господи, что я несу», — подумала мисс Марпл).
— Ничего, кроме москитов, — заверила ее Эвелин.
— А знаете, бедняжку Полгрейва как-то укусила змея, — заявила мисс Марпл, выдумывая на ходу.
— Неужели?
— А разве он вам никогда не рассказывал?
— Может, и рассказывал. Я не помню.
— Но я так поняла, что вы были с ним очень близко знакомы, не правда ли?
— С майором Полгрейвом? Что вы, отнюдь.
— Он столько интересного всегда рассказывал.
— Жуткий зануда, — раздался голос мистера Рейфила, — к тому же полный кретин. Он бы не помер, если б следил за собой, как следует.
— О, пойдемте же, мистер Рейфил! — сказала мисс Уолтерс.
— Я знаю, о чем я говорю. Если вы следите за своим здоровьем, как нужно, с вами будет все в порядке. Посмотрите на меня. Врачи меня давно схоронили. Ладно, сказал я, теперь-то уж я сам о себе позабочусь. И, вот, пожалуйста!
Он гордо посмотрел вокруг.
И, в самом деле, казалось ошибкой, что он все еще здесь.
— У бедняги майора была гипертония, — сказала Уолтерс Эстер.
— Чушь, — ответил мистер Рейфил.
— Но это так, — с неожиданной твердостью заявила Эвелин Хиллингдон.
— Кто это вам сказал? — спросил мистер Рейфил. — Он что, вам сам признался?
— Нет, кто-то еще.
— Но у него было такое красное лицо, — поспособствовала мисс Марпл.
— Ничего не значит, — возразил Рейфил. — У него не было гипертонии, он сам мне об этом говорил.
— Что вы хотите этим сказать? — спросила миссис Уолтерс.— То есть, я имею в виду, никто не может утверждать точно, что у него этого нет.
— А я что, не могу? Я сказал ему, когда он основательно натрескался и пуншем заодно накачался: «Вы должны соблюдать диету и ограничить выпивку. В ваши годы нужно подумать о давлении», а он мне ответил, что ему незачем осторожничать и для его возраста оно у него отменное.
— Но ведь, по-моему, он принимал какое-то лекарство, — сказала мисс Марпл, вклинившись в разговор. — Оно называлось… что-то вроде «безмятежного».
— А я сказала бы, — опять вступила в беседу Эвелин Хиллингдон, — что ему просто хотелось надеяться, что с ним никогда ничего не случится. По-моему, он принадлежал к тем людям, которые боятся болезней и всегда отрицают их у себя.
— Вся беда в том, — властно заявил мистер Рейфил, — что все обожают копаться в чужих болезнях и думают, что всякий, кому за пятьдесят, окочурится от гипертонии, от инфаркта или еще от чего-нибудь — чушь собачья! Если мужчина говорит, что у него все в норме, я думаю, так оно и есть. Человек должен знать все о своем здоровье. Который час? Без четверти двенадцать? Мне давно пора окунуться. Эстер, почему вы всегда забываете о таких вещах?
Миссис Уолтерс не выразила протеста. Она встала, затем ловко помогла подняться мистеру Рейфилу и, бережно его поддерживая, спустилась с ним к воде. Вместе они вошли в море.
Сеньора де Каспеаро прошептала, открыв глаза:
— Как омерзительны старики! О, как они отвратительны! Их всех нужно перебить в сорок, или в тридцать пять лет, было бы лучше. Так?
На пляж спускались Эдвард Хиллингдон и Грегори Дайсон. Песок хрустел у них под ногами.
— Ну и как водичка, Эвелин?
— Все такая же.
— И ничего новенького? А где Лаки?
— Не знаю, — сказала Эвелин.
И опять мисс Марпл посмотрела на нее в раздумье.
— Ну, а сейчас я покажу вам кита, — сказал Грегори.
Он сбросил свою пеструю рубашку-бермудку. Сопя и пыхтя, он с шумом ворвался в воду и быстро поплыл кролем.
Эдвард Хиллингдон уселся рядом с женой и спросил:
— Еще пойдешь?
Она улыбнулась, надела шапочку, и вместе они как-то совсем неприметно спустились к морю.
Сеньора де Каспеаро снова открыла глаза.
— Я думала вначале, эти двое проводят здесь медовый месяц, он так ею очарован, но я слышу, они женаты восемь-девять лет. Это невероятно, правильно?
— Куда же делась миссис Дайсон? — спросила мисс Марпл.
— Эта Лаки? Где-нибудь с мужчиной.
— Вы… вы так думаете?
— Несомненно, — заявила сеньора де Каспеаро. — Она такой тип. Она уже не так молода. Ее муж — его глаза уже рыскают. Он ищет женщину — здесь, там. Все время. Я знаю.
— Да, — сказала мисс Марпл. — Я и не сомневаюсь, что вы должны это знать.
Изумленная сеньора де Каспеаро стрельнула по ней глазами. Было ясно, что чего-чего, а этого она никак не ожидала.
А мисс Марпл, как и полагалось, смотрела на волны с выражением невинной смиренности.
* * *
— Могу я поговорить с вами, мэм?
— Да, конечно, — ответила Молли. Она сидела за конторкой у себя в кладовой.
Виктория Джонсон, высокая и гибкая, в белой униформе прошла внутрь и с таинственным выражением прикрыла за собой дверь.
— Я хочу вам сказать кое-что, если можно, миссис Кендал.
— Да, я слушаю. Что-нибудь случилось?
— Еще не знаю. Не уверена. Это про того старого джентльмена, что умер. Про майора. Он умер во сне.
— Да, да, ну и что?
— Там, в его комнате был пузырек с таблетками. Доктор… Он еще меня про них спрашивал.
— Ну?
— Доктор мне сказал: «Дайте мне посмотреть, что у него было на полке в ванной», и он все осмотрел, вы знаете. Он видел, что там был зубной порошок и таблетки от несварения, и аспирин, и потом эти самые таблетки в пузырьке — «безмятежные».
— Ну? — опять повторила Молли.
— И доктор все их обсмотрел и, кажется, был довольный,
