"упала, как скрученная лоза".
Помимо молнии, огня и луны комплексное понятие "красота-сияние" передается компаративными приемами с открыто мифологическим содержанием, и прежде всего такими, которые включают компонент "божественный" (дева, т. е. "бог", — производное от корня див — "сиять"): "наделенная божественной красотой"; "божественная дева"; "подобная дочери бога"; "словно дочь царя богов" (т. е. Индры). Подобный же смысл вкладывается в сравнение героини с небесной девой-апсарой или же киннари. Уподобляется также царица богине Шри, воплощению царственности и царской власти. Та же семантика раскрывается в сравнении царского брака с брачным союзом Индры и Шачи-Пауломи. Другие "божественные пары": Кама, бог любви, и Рати (Страсть), Сома (Месяц) и Рохини (Звезда) — символизируют не столько царский брак, сколько идеальный союз любящих. Типичная женская традиционная метафора: "женщина-сокровище", постоянно использующая слово ратна (жемчужина), может быть также отнесена к кругу "царских" эпитетов.
Женская красота непременно оттеняется богатым нарядом, убранством "украшенная всевозможными украшениями"; "облаченная в прекрасные одежды"; "всячески украшенная"; "во всевозможном убранстве". Тогда как и женщина-отшельница (будь то Драупади в лесном изгнании, где она пребывает вместе с Пандавами, или же Савитри в лесной обители), и жена в разлуке с мужем (таковы оставленная Налем Дамаянти и Сита в плену у Раваны) лишены приличествующих их царскому статусу одежды и украшений; на отшельницах — коричневое одеяние, мочальное платье, Сита одета в черное, нагота Дамаянти едва прикрыта одеждой. В подобных описаниях просматривается связь женской атрибутики с ритуальным поведением жены. Красоту внешнего облика эпической героини можно представить себе во всех деталях. Она "безупречна", "прекрасна", "очаровательна", "нежна телом". Лицо ее прекрасно, подобное полной луне, владычице звезд, или же лотосу. Ее глаза — огромные, продолговатые, подобные лепесткам лотоса, черные, как темные звезды. Эпическая женщина "прекрасноброва", ее волосы черны и прекрасны; она улыбается светлой улыбкой, зубы ее красивы. Женская походка отмечена плавностью, женщина ступает величественно, точно слониха. Женский стан тонок и красив; грудь прекрасна, высока, округла, отмечена благоприятными признаками; бедра красивы и "подобны слоновьим хоботам", причем по частоте употребления эпитет "прекраснобедрая" явно выделяется среди других, сохраняя древнейшую ассоциацию красоты и плодородия (та же семантика передается широкоупотребительными эпитетами "полнобедрая", "широкобедрая"). На основании последней группы "женских" эпитетов, памятуя о царском статусе эпических героинь, можно выстроить цепочку мифологических связей: "красота — плодородие ~ царственность", примечательную в свете архаических функций сакрального царского брака.
Таков эстетический идеал царственной героини классического эпоса, в котором мифоритуальные обертоны приглушены, напрямую не выражены, но главный из них: "красота — плодородие — царственность", как и другие, реконструируется без особого труда, особенно в свете "корневых" связей "Махабхараты" с земледельческой обрядностью, которая сосредоточена вокруг фигуры царя, ответственного за урожай.
Среди достоинств, определяющих духовный облик эпической героини царского статуса, легко выделяются такие, которые уравнивают женщину-жену с ее царственным супругом, наделяемым в эпосе комплексом качеств "идеального" царя. И тот и другая "прославлены" в (трех) мирах; оба пламенеют духовным пылом (теджас), причем слава и теджас ~ это те царские достоинства, которые ассоциируются с порождающей их Шри. И того и другую отличают мудрость, приверженность истине, и значение этой царской черты подчеркивается синонимическим варьированием соответствующей лексики. "Безупречные", как и их "совершенные" супруги-цари, эпические жены ревностно вершат дхарму; они "наделены великой участью", причем этот эпитет по своему содержанию "сигнален" и означает, что эпическая жена, пройдя через все испытания, вновь соединится с супругом. Царская "избранница", "лучшая из женщин", любима своим супругом; так, Драупади "желан-нейша для Пандавов подобно жизни".
Однако все указанные достоинства лишь выделяют главную черту эпической жены, а именно патибрата, верность супружескому обету. При этом термин врата раскрывается не только как "обет", но и как "установление", "правила поведения", "религиозные обязанности", и связь его с царской властью вторична; дхарма же коррелирует как с отправлением жертвенных обрядов, так и с древним значением врата, связанным в "Ригведе" с Митрой и Варуной как стражами миропорядка. Важность этого достоинства женщины—супруги царя прослеживается не только в эпитетах, но и в соответствующих рассуждениях, а также в сюжете. Махатмья (величальная) женщинам посвящена "труднейшему вопросу об их дхарме" — так открывается повесть о пативрате. Определяемая таким образом женщина — один из важнейших объектов почитания наряду с Солнцем, Луной, Ветром, Землей, Огнем и родителями. Этим подчеркнута продуцирующая роль женщины, приравнивающая ее к пяти первоэлементам как основе всего сущего в мире. Главная функция жены в "Махабхарате" — шушруша (услужение) — основывается на глагольных корнях, означающих "почитать", "ублажать", "ухаживать", "обслуживать"; эти глаголы имеют также специальную, культовую семантику, определяя обрядность индуистского богопочита-ния — пуджи, Основные женские достоинства в семейной сфере — это добрый нрав, праведность и т. п. Эпической жене следует, властвуя над своими чувствами, смиренно чтить мужа, словно бога, — такова "суровейшая дхарма женщины"; "лишь те, что ублажают супруга, достигают небес".
Понятие женского долга-дхармы, исполняемого в семье — основе и сути жизни для эпической героини, раскрывается в расположенном следом за "величальной" сюжете, который выглядит как иллюстрация к предыдущим рассуждениям. В достойную семью приходит за подаянием некий брахман, но хозяйка оставляет его, вопреки установленному обычаю, без внимания, принимая вернувшегося домой мужа в соответствии с обрядом приема почетного гостя. Она ублажает его вкусной едой и ласковой речью, стоя ловит его желания, "почитая как бога". (Имеются достаточные основания считать обряд приема почетного гостя-брахмана частично изоморфным богопочитанию — пудже^) Ни в поступках, ни мысленно эта женщина не перечит своему супругу, всецело посвящает себя ему, преданно за ним ухаживает. "Радея о благе семьи", она, как всегда, умело делает то, что на благо ее супругу, думая при этом: "Из всех богов супруг — мой высочайший бог".
В поучении Драупади, которое она адресует жене самого Кришны, излагаются нормы, лежащие в основе добрых супружеских отношений: "Если муж узнает, что супруга его прибегает к заговорам и снадобьям, он начинает бояться ее, точно змеи, заползшей в дом"; "Вероломные женщины, идя на поводу у греха, приносят горе своим мужьям"; "Навсегда отринув гордыню, вожделение и гнев, всякий час я преданно служу Пандавам вместе с их женами", "ублажаю своих супругов", "тщательно слежу за своим убранством" — так говорит о себе Драупади. "Покоится на муже.. извечная дхарма женщины; он ее бог и ее путь, и нет для нее иного”. И далее вновь о себе: "Я бережлива... и дом содержу в полном порядке", "и нет для меня божества, равного супругу, ни в одном из миров" — таков, по мнению главной эпической героини, "прославленный секрет супружеского согласия".
Царская дочь Савитри, поселившись в лесной обители царя-изгнанника,
