когда офицер Кернел завершил наши мучения, и скептически осмотрел незадачливый отряд.
— Из любых бездарей можно сделать гвардейцев, — заключил он, — Вы были слишком неторопливы, чтобы успеть на завтрак.
Никто из нас не посмел возражать, несмотря на усталость и страшное желание поесть. Мы побежали в зал военной стратегии, узнать расписание. Оказалось, что у всех корпусов занятия проходили именно здесь, одновременно, и нам не нужно было никуда уходить.
Вскоре пришли с завтрака все остальные, но судя по разговорам они остались не слишком довольны угощением. Но они успели хотя бы немного обсохнуть.
Преподавателем здесь был невысокий человек с пухлым лицом, пышными усами и косым шрамом на лбу. Он так же был в черной форме, на его груди висели знаки отличия в сражениях, а в слегка поседевших волосах можно было разглядеть небольшой белый цветок — знак отличия Свенны. Мы все встали по стройке смирно и сложили руки на груди крестом. Он встал и приложил правую руку к левому плечу, что означало приветствие вышестоящего в армии к подчиненному.
— Здравствуйте гвардейцы, — неожиданно добродушно начал он, — Меня зовут Берок Дорлог, для вас капитан Дорлог. Сегодня я хочу провести для вас не очень сложное занятие, не обременяя вас историческими фактами и теорией построения. Пусть каждый корпус возьмет по двенадцать полков, так что бы у каждого человека был свой полк. У каждого корпуса будут маленькие флажки своего цвета восточного белые, у северного серые, а у южного оранжевые. Быстрее разбирайте фигурки, и начинайте расставлять по местам своих воинов. Здесь помечено, куда становится каждый из корпусов.
Я сразу узнал это сражение. Это была битва при реке Кая. Отец часто о нем рассказывал.
Это произошло тогда, когда не было еще даже династии Виирен, а существовало четыре народности — Хессеты, Такик, Ласса, Кетер. В этой знаменитой битве Лассонесцы должны были сражаться с кетерийцами, за право владеть всем островом, но неожиданно в битву вступили также Хессеты и Такикиты. Таким образом, на поле боя сошлось тридцать шесть полков, двенадцать стояли с восточной, двенадцать с западной стороны Каи, а еще двенадцать полков подходили из Хессетских гор. Нам достали разрозненные полки Хессетов и Такикитов.
Мы сразу двинулись на встречу битве, но с каждым ходом становилось яснее — если мы, как когда-то гордые Хессеты, поддержим кетерийцев, то все наши полки будут неминуемо разбиты. Стоило нам ступить на землю у пересохшей реки, как на нас обрушится град вражеских стрел, наши воины были вооружены топорами и маленькими круглыми щитами, а кожаные доспехи не выдерживали удара стальных наконечников. Поэтому мы решили пойти на хитрость, и решили обойти место сражения с северной стороны, и все же присоединиться к историческому союзнику. Таким образом, вражеские лучники не могли сразу заметить нас, и мы приблизились вплотную к месту сражения без потерь. Но и это не помогло — двенадцать полков Лассонесцев были больше и лучше вооружены, поэтому как мы не старались мы все равно проиграли. Последние два полка, сдерживающие напор противника были под командованием Рагола и Греда, которые завели свои полки в русло реки, построили в ряд своих копейщиков, и долго оборонялись от атак серых воинов. А мой полк был разбит почти в самом начале битвы, поскольку шел в авангарде, и принял первый удар на себя. Оставшихся воинов я присоединил к полку Рагола.
Безусловно, мы потерпели сокрушительное поражение, но Капитан Дорлог остался доволен.
— Хочу вам сказать следующее. Мы разыгрываем это сражение каждый год, и еще ни разу искушенным тактическим умам не удалось повторить подвига Хессетов, и успеть к сражению вовремя. В самом деле в битву вмешался случай — по рассказам, возвышенность, на которой стояли Хессеты сошла огромным оползнем, принеся пораженных своей удачей легковооруженных воинов на гигантской скале. Такое появление на поле боя отвлекло Хломовига Ужасного, и Он получил тяжелейший удар копьем в грудь, и упал с коня. Это зрелище повергло в ужас его воинов, и они, сломав строй, решили бежать.
Мы бы и сами были рады бежать, так едва успевали на верховую езду, но уборка кабинета осталась за восточным корпусом.
После военной тактики у нас было занятие по верховой езде. Ничего интересного, и даже не смотря на отсутствие опыта, я довольно быстро понял, что к чему. Нейдеру пришлось сложнее, и на него Кернел орал больше других.
Есть хотелось страшно, но обед не сильно обрадовал. Нам дали горячую, жидкую и абсолютно безвкусную кашу, крепкий чай, и несколько сухарей. Нам оставалось разве что вспоминать вкусную еду городских трактиров
Завершали первый учебный день вступительные занятия по картографии и писанию Семи. Можно сказать, что это был отдых. Мы скучали, слушая о том, как важно умень составить карту, а потом почти спали, когда нам рассказывали ои уровнях толкования писания.
Пообедав на скорую руку, нам нужно было спешить на занятия по картографии, ведь мы, как будущие офицеры должны были уметь составить карту любой местности, чтобы правильно расположить свои войска. Конечно, уже существовало множество карт, но не всегда они могли быть у нас с собой, или же не исчерканы в ходе других сражений.
Это были последние занятия на сегодня, и после них мы вновь встретились во внутреннем дворе с вниметельным и очень недовольным офицером Кернелом.
— Вы растрёпаны! Успели за один день испачкать свою форму так, как ни один солдат на войне не испачкает свою и за месяц! Вы позорите всточный корпус! — он прервался, откашлялся, и продолжил в другом тоне, — двое из вас должны будут завтра встать по первому удару колокола, чтобы принести четыре ведра воды для умывания. Мыться нужно каждый вечер в душе, туда воду приносят гвардейцы со второго курса. Настоятельно рекомендую быть завтра при параде — занятия по фехтованию ведет капитан Гариган и, если вы не хотите расстаться с академией сразу после поступления, будьте добры, подготовьтесь.
Весь вечер у меня, верно от недосыпа, страшно болела голова, и поэтому я не принимал участия в восторженном обсуждении за чисткой формы. Общее настроение было положительным, и после мы отправились на ужин. К нашему великому разочарованию, на ужин от обеда почти не отличался. Теперь ни я, ни мои товарищи не сомневались, что мы ничего не потеряли, пропустив завтрак. Что радовало — наши преподаватели ели ту же самую пищу, что и мы.
* * *
На следующее утро за водой пошел я, прихватив с собой Греда. В конце концов это был единственный легальный способ выйти в город, а
