больше интересуюсь магией, чем карьерой гвардейца.
— Хм… — она задумалась, — тогда послушай, и скажи, что думаешь. Мне приснился сон. До тех пор, пока ты не коснулся моего плеча, я спала, и видела…
— Разве?
— Не перебивай! На храмовой площади, уже забыл? Я оказалась там не по своей воле. Понимаешь, я иногда блуждаю во сне. Знаю, это странно, — она продолжала говорить неровно, словно слезы подступали к горлу и не давали ей нормально говорить, — словно что-то произошло, так далеко, и так близко. В Драгории у меня живут родственники, и мне эти земли очень близки. В моем сне… война проиграна, Калгрениэр повержена, и большинство поселений разрушено, но дело не в этом. Дело в чем-то другом, куда более страшном. Как будто там зреет что-то невероятно сильное и злое. Когда ты меня разбудил, я почти все из этого забыла, и только сегодня осознала, что именно мне снилось. Что всё это может значить?
Я не знал. Не мог даже предположить. Все места, которые я посетил в своей жизни, ограничивались путем из Шарла в Кальгон, да опушкой леса Мегор. Я никогда не имел дела с настоящим злом, но решил, что нужно что-то ответить, чтобы не потерять лица, пусть это и будет полной чушью.
— Твой сон был колдовским. Я уверен в этом. Понимаешь, я чувствую, что волшебно, а что нет. Тогда из тебя исходила магия. Это все, чем я могу тебе помочь.
— От меня? Ты можешь сказать магия пахла нормально?
Она была в курсе, и что-то о магии знала. Возможно читала…
— Нормально. Я бы даже сказал сладко…
— Наглец. Прекрати эти шуточки! — она быстро направилась в дом, но на пороге обернулась, — но спасибо.
Я какое-то время стоял в недоумении, но потом решил последовать её совету. Людей на улицах хватало и было необходимо проникнуть в школу незаметно. Впрочем, это было проще, чем я думал, и когда поставил ногу на подоконник мысленно уже отходил ко сну.
— Эрес сказал мне, что ты собирался на ночную прогулку. Я испугался за тебя, и хотел отговорить. Но когда я вошел, тебя уже здесь не было.
— Эрес очень много болтает.
— У тебя зубастая удача. Не трать ее понапрасну, — Гред чуть помолчал, — спокойной ночи. Нам завтра очень рано вставать.
Спал я плохо, и заснул только под утро. Мне было плевать на удачу и по большому счету плевать на заботу Греда. Мне не давала покоя мысль — неужели я влюбился в девушку, которая уже обещана другому?
Глава 3. Королевская гвардейская школа
Как и сказал мой друг, всех разбудил колокольный звон, едва обод появился из-за горизонта. Моя голова гудела, я встал с кровати последним. На моей тумбочке я обнаружил сложенный черный костюм — мою форму. Она, как и предсказывал Рагол, не была новой, и, помимо всего прочего, была мне немного велика. В нее входили пара длинных, плотных, свободных штанов, две белые рубахи, черный камзол с серебряными пуговицами, черный плащ, две пары кожаных сапог и ремень. По уставу каждый корпус сам выбирал, что одевать, исходя из погоды. Месяц Цветения последний из теплых месяцев на острове, и сегодняшний день был характерен для этого времени года — было довольно тепло, поэтому мы решили не надевать теплые плащи, и отправились во внутренний двор, на построение в камзолах.
Лучи рассвета едва золотили крышу и во внутренний двор еще не проникли. В воздухе витала сырость, неопрятные новички первого курса выделялись на фоне аккуратных старших товарищей. Легкий ветерок обдувал лица сонных гвардейцев, стояла тишина.
Мы собрались последними из трех корпусов, и оказались самыми растрепанными. Причем я, наверное, выглядел хуже всех.
Нам пришлось довольно долго стоять по стойке смирно, ожидая капитана Гаригана. Он пришел, когда во дворе построились абсолютно все, и старый отставной генерал Роскилл прочитал приветственную речь. А из жидких тучек на небе начал моросить дождь.
Капитан вышел на середину двора, и командным тоном обратился к первому курсу.
— Берём пример со старших! Рубашки — заправить, верхнюю пуговицу — застегнуть! Руки крестом на груди, как положено! — мы засуетились, выполняя указания, а капитан в ожидании мерил шагами плац.
— Приветствую всех вас. Вы приехали сюда мальчиками, уедете воинами! Кто дойдет до конца получит всё — службу, достаток, уважение. Лучшие из вас будут лично охранять короля, — Повисла небольшая пауза, а затем капитан продолжил — Но, если будете думать о том как задержаться тут — вылетите. Будете думать о девочках за стеной — вылетите. Будете воображать о себе — вылетите. Единственное что позволит вам остаться здесь — тренировки! Вы должны стать лучше! Во всём! — капитан внимательно посмотрел на нас, — я знаю, среди вас, новичков, есть те, кто считает себя уже достаточно хорошим, из-за того, что у него богатый папа, или быть может особые дарования. Мне плевать на всё это. Не становитесь лучше — пошли вон. Усвоили? — Мы загудели в ответ что-то невнятно-утвердительное, а капитан, перед тем как отойти к старшим, продолжил, — сейчас к вам подойдёт офицер, который отвечает за ваш корпус.
Мы остались стоять под дождем, а перед нашим корпусом прохаживался невысокий военный в такой же, как у нас форме, но нагрудный карман его камзола был расшит золотом, а на предплечье завязан белый платок — отличительный знак младшего офицера.
— Я офицер гвардеец Кернел, и я для вас худший кошмар в жизни! Будете обращаться ко мне как к офицеру гвардейцу Кернелу. Ответы «да» и «нет» должны быть в следующей форме — Так точно офицер гвардеец Кернел, или никак нет, офицер гвардеец Кернел. Вам ясно?
— Да, — в разнобой ответили мы.
— А теперь повторите это в правильной форме.
— Так точно офицер гвардеец Кернел, — сказали мы, на этот раз куда дружнее и громче.
— Сносно. А теперь слушайте внимательно, лентяи! Лишь половина из вас останется здесь к концу обучения. За время учебы вы будете выходить за пределы академии каждый день, в момент смены караула на улицах города, чтобы набрать воду из источника. В месяц мороза и звезд у нас занятия прекращаются, и вы сможете съездить домой. Расписание занятий и где они проходят, в зале военной тактики на стенде. Там же стоит почтовый ящик, если вы, маленькие нюни захотите поплаться родителям о том, как вам тут тяжело, — Кернел зыркнул на нас — А теперь стройся в шеренгу по четыре! И бегом по кругу!
Светило почти догнало Обод и готовилось к воссоединению с ним,
