к пресвитеру Палладию» (предположительно сентябрь 372 года) свт. Афанасий хвалит свт. Василия Великого за его труды по объединению православных. Впрочем, авторство остается под вопросом. В «Послании к пресвитерам Иоанну и Антиоху» (если оно подлинно, то написано в то же время) также воздается благодарность свт. Василию. Послания «К Александрийскому клиру», «К клиру Мареотской церкви», «К Потамию» и «К Епифанию» сохранились лишь на латыни; «Повествование Афанасия к епископу Аммонию» датируется после 363 года, поскольку сообщает о смерти имп. Юлиана.[116] Сохранилось множество отрывков из творений св. Афанасия – как подлинных, так и вызывающих сомнение в авторстве: «О здравии и болезни», «На слова: Душа Моя теперь возмутилась (Ин. 12:27)», «Послание с советами к девам», «Послание к Диодору Тирскому» и некоторое количество других отрывков.[117]
Сомнительные и неподлинные творения. Великий авторитет св. Афанасия привел к тому, что впоследствии его именем было написано большое количество произведений сомнительных в отношении авторства или подложных. Таковыми сейчас признаются следующие: «О Воплощении против Аполлинария», «Слово большое о вере», «Изложение веры», «Слово четвертое против ариан», пять «Диалогов о Святой Троице» и два «Диалога против македониан», «О девстве», «Вопросы к Антиоху», «Символ Афанасия» и много других. Среди экзегетических сочинений, приписанных впоследствии свт. Афанасию, сохранилось «Пространное истолкование Псалмов» или «О надписании Псалмов», которое на самом деле принадлежит пресв. Исихию Иерусалимскому (V век) и «Синопсис Божественного Писания Ветхого и Нового Заветов» (около V века).[118] Часть сомнительных и неподлинных произведений сохранилась только на коптском и армянском языках.[119] Среди авторов данных сомнительных и подложных произведений – свт. Евстафий Антиохийский, преп. Анастасий Синаит, Дидим Слепец, Маркелл Анкирский, Аполлинарий Лаодикийский и др.[120]
III. Основные интуиции учения святителя Афанасия
Важнейшие идеи свт. Афанасия заключаются прежде всего в его учении о Святой Троице. Как отмечает С. Пападопулос, свт. Афанасий «вынес на себе тяжесть обширного и глубокого кризиса [в Церкви] и богословски точно утвердил православную триадологию».[121] Архимандрит Киприан (Керн) свидетельствует о том, что из триадологии у св. Афанасия проистекал ряд и других аспектов его учения: «С именем св. Афанасия Александрийского связана борьба за единосущие Слова Божия. Казалось бы, она совершенно поглотила все интересы александрийского архиепископа и в богословии его не оставалось бы места никаким другим проблемам. Между тем это не так. Борясь за чистоту тринитарного учения, он тем не менее глубоко провидел и иные темы. Его послания к Серапиону Тмуисскому уже предвосхищают пневматологические проблемы; некоторые его послания (в частности, к Эпиктету Коринфскому) затрагивают христологические вопросы; а это значит, что сюда входит и тема о человеке».[122]
О триадологии и сотериологии свт. Афанасия написаны замечательные работы на русском языке. Триадологии св. Афанасия посвящена обстоятельная дореволюционная работа иеромонаха Кирилла (Лопатина), помещенная в приложении к данному тому, а сотериологии – работы мч. Иоанна Попова «Религиозный идеал св. Афанасия Александрийского» и К. Е. Скурата «Учение о спасении свт. Афанасия Великого», поэтому мы ограничимся кратким обзором основных интуиций учения свт. Афанасия.
Учение свт. Афанасия о Святой Троице
Заслугой св. Афанасия является среди прочего то, что он четко определил различие между Богом и тварью, чтобы более не допускать неясности в выражениях, которой нередко пользовались ариане для доказательства своего тезиса о тварности Сына. Св. Афанасий не допускает ничего третьего между Богом и тварью и помещает Сына, в отличие от Ария, «на стороне» Бога. Отсюда следует, что вся Троица равно Божественная, единосущная, а не составляется из Творца и твари (как это выходило у ариан, учивших о тварности Сына и Духа). Прояснению данного различия служит у св. Афанасия и еще одно уточнение. Если доникейские отцы и церковные писатели иногда говорили, что Сын рождается по воле Отца, то при этом они не вкладывали тот смысл, который впоследствии имели в виду ариане (Сын якобы творится по воле Отца). Такие выражения о рождении по воле встречаются у св. Иустина, Оригена и др. Но св. Афанасий ясно выступает против употребления этого выражения, так как воля у Бога может относиться только к миру, то есть вовне. «По природе Бог – Отец, Он рождает Сына; по природе же Он посылает Святого Духа, но творение мира происходит не по природе, но по воле Бога».[123] Ибо само понятие свободной воли (а у Бога другой представить невозможно) подразумевает выбор: что-то может произойти, если волящий того желает, а если не желает, то и не произойдет. Поэтому предвечное рождение Сына и исхождение Святого Духа, по св. Афанасию, происходит по природе, но не против воли. Сын рождается из сущности Отца и есть Его порождение, а потому единосущен Отцу и обладает такой же Божественной природой, что и Отец. Сын «равен по естеству и единосущен Отцу, потому что рожден от Отчей сущности» (О явл. во плоти и прот ар., 4). Само понятие об Отце подразумевает Сына, и наоборот.
Полемика св. Афанасия с арианами затрагивала и вопрос «посредничества». Св. Афанасий опровергает взгляд ариан о необходимости космологического посредничества Сына, что Богу Отцу якобы нужно еще некое тварное существо (тварные Слово (Логос), Сын или Премудрость), с помощью которого Бог Отец сотворил мир; св. Афанасий замечает, что если Богу Отцу не недостойно промышлять о таких незначительных вещах, как трава полевая и волосы на голове у человека (см. Мф. 10:29–30), то чтобы сотворить мир, не нужен был посредник. Впрочем, само понятие «посредничества» не отвергается им полностью, и оно сохраняется в аспекте христологическом и сотериологическом – посредничество между Богом и человеком воплощенного Сына, заключающего в Себе две природы – Божественную и человеческую.
Свт. Афанасий пользуется понятными и принятыми в святоотеческом богословии образами, иллюстрирующими троичность Божества: использует образ солнца и солнечных лучей или говорит об источнике и потоке. В этих чувственных аналогиях более-менее удачно отображается единство сущности Божества, а также и различие Лиц Троицы и способ происхождения. Было важно показать, что рождение Сына от Отца не означает отделения, рассечения и умаления Отчей сущности. Образы сияния и потока ясно иллюстрируют длительность, символизирующую вневременность, то есть вечность рождения Сына от Отца. Поэтому Сын вечен, как и Отец, а вечность есть свойство только Бога, следовательно, Сын – Бог.
Говоря о единстве Отца и Сына, св. Афанасий выделяет два важнейших момента:
1. Единосущие Отца и Сына (св. Афанасий это понятие в том числе передает и словом «тождество» – как тождество Божества в Отце и Сыне) связано
