Мы с Фионой и Манон предлагаем им перекусить или выпить чашку чая, но в итоге просто наблюдаем. Без всякой пользы, но увлеченно.
Наконец, Аарон опускается на стул.
– Вот, примерно так, – говорит он. – Насколько возможно близко к оригиналу.
Мы все отступаем назад и осматриваем простыню, будто это фреска.
– Поддельный замок, – бормочет Фиона.
– Ужасный, – добавляет Манон.
– Кельтский провал, – кивает Нуала. – Мэйв, налей еще чаю.
Я собираю кружки.
– Что за «кельтский провал»? Очередная тема из ирландской мифологии? Как Домохозяйка?
Нуала едва не давится чаем.
– Нет, – смеется она. – Никакой мифологии. Просто что-то вроде синонима фразы «люди – идиоты».
Мы все в недоумении смотрим на нее.
– О Боже, – закатывает она глаза. – Иногда я забываю, что общаюсь с подростками. Точно. Вы хотя бы что-то знаете о финансовом крахе 2008 года?
Уверенно кивают только Фиона и Аарон.
– Я кое-что слышала, – говорю я, словно оправдываясь.
– В свое время местный экономический подъем с середины девяностых называли ростом «кельтского тигра». А потом случился крах, и финансирование всех проектов резко прекратилось. В том числе и строительство всех этих шикарных отелей. Когда столь ожидаемого туристического бума так и не произошло, все эти чудовища остались гнить в глуши. Это, – Нуала указывает на простыню, – как раз один из таких неудавшихся отелей, без всяких сомнений.
– Да, я помню, мама рассказывала, – кивает Фиона. – Немного жутковато от этой истории.
Она резко свистит, и ей на плечо с холодильника слетает Паоло.
– Ну, как ты, дружок? Видишь рисунок?
Птица поворачивает голову под разными углами, словно пытаясь как следует сфокусироваться на рисунке.
Они молча общаются, и Фиона лишь каждые несколько секунд выдает что-то ласковое на тагальском[3] языке – тихо и нежно, будто говорит с ребенком. Как, наверное, говорили с ней, когда она была совсем маленькой. Потом она открывает окно, и Паоло улетает в ночную темноту.
– Он понял, – говорит она, закрывая окно.
– Ты учишь его своему родному языку? – спрашивает Манон, будто впервые осознав существование Паоло.
– Не специально, это выходит само собой. Наверное, я немного похожа на его мать.
– Он твой фамильяр, – с нежностью говорит Нуала. – А это особая связь.
– Хотелось бы и мне фамильяра, – бормочем мы с Лили одновременно, словно капризные дети.
– Я твой фамильяр, – Ро обвивает меня рукой за плечи.
– О да, еще какой.
Лили затыкает уши руками.
– А нельзя без этого? Мне казалось, мы договорились обходиться без этих глупостей.
Итак, нам удалось ничего не упомянуть о драке, о белых глазах, об отчаянно скрипевших и рушащихся строительных лесах. О напряжении между Ро и Аароном, которое отчасти связано со мной и которое поставило бы их в неловкое положение. Только позже той ночью, проснувшись после сна о слепоте, я задаюсь вопросом: стоило ли нам избегать этих тем?
6
НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ Я ЗАБЫВАЮ ПРОВЕРИТЬ, НА месте ли Лорна МакКеон. Проснувшись в три часа ночи, не могла заснуть целый час. Я вхожу в систему поздно, раздраженная, еще не стряхнув остатки сна, и мне целый день трудно сосредоточиться на чем-нибудь одном. Я забываю, какие задания сделала или не сделала, не помню, к каким тестам обещала подготовиться. Я пытаюсь собрать воедино обрывки сна, но в итоге удается восстановить лишь следующую картину.
Я нахожусь в каком-то доме. В старом доме. По-настоящему старом, а не в такой фальшивке, как Ложа, и поэтому понимаю, что это не видение про «Детей Бригитты». Внутри грязно. На каждой поверхности расставлены напитки. Кубок с вином, забытый на каминной полке; на декоративном столике чашка с покрытыми плесенью остатками чая. Все красивое, но в полном беспорядке, как будто после вечеринки. В центре комнаты стоит карточный стол, но с обычными игральными картами, не Таро. Короли и королевы прилипли к двойкам и четверкам, все сальные, беспорядочно перемешанные.
Раздается шум. Я оборачиваюсь и замечаю каких-то людей, но не могу их разглядеть как следует, потому что зрение расплывается, а потом и вовсе пропадает. Но я продолжаю слышать их, ощущать край стола и мягкий ковер под ногами.
Не успеваю я закрыть ноутбук, как звонит Лили – она не любит текстовые сообщения. Время от времени набирает пару странных эмодзи в групповых чатах, чтобы показать, что жива, согласна или несогласна, но обычно звонит.
– Привет, – говорит она. – Можно я приду? Воспользуюсь твоей ванной.
– Ты хочешь прийти, чтобы воспользоваться моей ванной?
– А что, это проблема?
– Думаю, нет.
– Отлично, приглашу и Фиону.
Я озадачена.
– Ей тоже нужна ванная?
– Нет, с чего бы?
И она вешает трубку. Фи приходит раньше Лили, и мы едим поджаренные блинчики с толстым слоем масла. Фиона точно так же, как и я, совершенно не понимает, что это за «встреча на высшем уровне» со стороны Лили. И только когда мы доедаем третий блин, я вспоминаю про отсутствующую ученицу.
– Послушай, а ты помнишь эту девушку, Лорну?
Фи слизывает растаявшее масло со своей ладони.
– Лорну МакКеон?
– Можешь ее описать? Какая она?
– Спокойная. И… организованная, вроде.
Откусив еще блин, она добавляет:
– А что?
– Не знаю. Какое-то предчувствие. Вчера ее не было.
– Сегодня тоже не было, – задумчиво произносит Фиона. – И на физике нас было только шестеро. Так ты думаешь…
– Ложа? Не знаю. Мы только что узнали про эту Ложу. Может, просто я теперь слишком много внимания уделяю разным случаям, когда людей нет там, где они должны находиться?
– Типа, когда услышал «молоток», и теперь повсюду гвозди мерещатся?
– Да, наверное.
Приходит Лили, распахивая входную дверь. От нее пахнет зимой. В руке у нее сумка из супермаркета.
– За нами все-таки следят! – выпаливает она в ярости, доставая из сумки газету «Килбег Ивнинг Стар» и швыряя ее на кухонный стол.
Рождественская елка слегка вздрагивает. Газета уже развернута на нужной странице. Со статьей «Ведьмы из Сент-Берни», то есть про нас с Фионой и Лили.
В статье приведены анонимные высказывания одноклассников и сводка странных событий последнего года. Событий, о которых известно общественности. Все начинается с меня и с карт Таро. После описывается исчезновение Лили в феврале и ее странное появление спустя месяц. В тексте постоянно упоминается «душегубка», всегда в кавычках, но с маленькой буквы, как будто это некое место, куда мы ходили душить людей.
Далее упоминаются пожар, гибель сестры Ассумпты и оставленное ею странное завещание. В пользу проблемной и неуспевающей ученицы Мэйв Чэмберс, обвиняемой в колдовстве, издевательствах и откровенной глупости. И которая, что очень важно, присутствовала при гибели сестры Ассумпты.
Следует признать, что это довольно захватывающая история. Хуже всего то, что она сопровождается нашими фотографиями. В комплекте
