Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
src="images/i_029.jpg"/>
Судя по словам профессора, его занятия вряд ли могли нанести женщинам серьезный вред. Но Ханс не мог понять: в чем заключалась важность таких исследований? Когда японские ученые натирали кожу белых мышей смолой, они могли наблюдать изменения, происходившие вследствие их действий, и получали важные результаты. Оказывается, рак можно вызвать искусственным путем, поскольку деготь содержит канцерогенные вещества. На самом деле медикам уже встречалось нечто подобное – рак губ и языка у заядлых курильщиков трубки. Раньше врачи полагали, что рак развивается от наличия в составе табака никотина, а оказалось, что можно заболеть от того, что в ваш организм попадают частицы дегтя – смолы, образующейся в процессе курения.
На самом деле Ханс считал противозаконным использование людей для вивисекции против их воли независимо от того, насколько полезны такие исследования для развития медицины. Впрочем, пока что у него не было возможности судить об этом из-за недостатка фактов; кроме того, его гораздо сильнее волновали другие проблемы.
– А вновь прибывшие женщины из Голландии тоже будут использоваться для экспериментов?
– Вне всяких сомнений, – кивнул Самюэль. – Но я могу помочь вашей жене. Я занесу ее в свой список, и она не попадет в руки других «экспериментаторов». Таким образом я смогу как можно дольше оберегать ее от опасности.
Ханс сердечно поблагодарил Самюэля. Он почувствовал некоторое облегчение. Конечно, он понятия не имел, удастся ли профессору выполнить свои обещания, но, во всяком случае, на сердце у него стало спокойнее. Кажется, на какое-то время Фридель оказалась в безопасности.
Глава 8
Между тем наступил вечер, и снова зажглись лампы над колючей проволокой. Появился староста приемного отделения, толстый фельдшер. Ткнув пальцем в обоих новичков, он проорал:
– Похоронная команда!
Де Хонд улыбнулся:
– Прекрасная работенка, только засучи рукава, чтоб не измазаться.
Они вышли из барака. Перед дверями стоял грузовик с просторным цинковым кузовом. Из погреба переносчики трупов выносили тела. Они работали парами и вполне могли бы брать сразу два трупа, потому что эти выброшенные из жизни, доработавшиеся до смерти люди превратились в скелеты, обтянутые кожей, еще не успев умереть.
Они брали тела за руки и за ноги, одного за другим, и складывали на платформу, откуда они сразу соскальзывали к борту грузовика, потому что цинк сделался влажным от жидкости, сочившейся из трупов. После того как тело останавливалось, его подбирали и укладывали аккуратно на кучу таких же. Затем Ханс и ван Лиир резво отскакивали, потому что следующий покойник уже скользил в их сторону. Когда носильщики особенно удачно бомбардировали голландцев трупами, тем приходилось постоянно «танцевать» у стенки грузовика. Отвратительная работа.
Становилось все темнее, и если бы не лампы, зажженные над проволокой, они бы ничего не видели: ни непрестанно съезжающих к бортику трупов, ни скачущих по ним людей. Их руки стали такими скользкими и грязными, что им с трудом удавалось удерживать очередные тела. В результате трупы, выскальзывая из рук, пачкали их одежду.
Когда Ханс возвратился в приемное отделение, он чувствовал себя чудовищно грязным и вонючим. Руки он помыл холодной водой, потому что мыла у него не было и никто не одолжил ему ни кусочка. Про стирку одежды не могло идти даже речи.
На стене душевой висели прекрасные лозунги:
«Reinlichkeit ist der Weg zur Gesundheit» [42]
«Halte dich sauber»[43]
И еще несколько подобных. Эти слоганы развесили немцы; они были призваны заменить собой реальность, ведь если ты достаточно часто повторяешь какой-то девиз, да к тому же плакатики, на которых он написан, наклеены на все стены, то в конце концов все поверят в истинность надписей:
«Wir fahren gegen England»[44]
«V = Victorie» [45]
«Die Juden sind unser Unglück»[46]
У тибетских монахов были специальные бумажные вертушки с текстами молитв; вертушки крутились на ветру, и слова молитв регулярно повторялись. Похоже, немцы считали, что когда вам приходится мыться в душевой холодной водой, потому что теплой нет, достаточно прочесть трижды «Halte dich sauber» – и этого будет достаточно, чтобы оставаться здоровым. Ханс предпочел бы молиться, сидя под тибетской вертушкой. Потому что, в отличие от тибетских монахов, немцы в области цивилизации сумели достичь совершенства лишь в одном: в технике уничтожения людей.
В приемном покое его уже разыскивал де Хонд:
– Пошли, ван Дам, уже почти стемнело. Нам надо успеть в Десятый барак.
Они вышли на Березовую аллею. По ней без видимой цели бродило довольно много людей. Неподалеку от Десятого барака кто-то стоял. Де Хонд направился в ту сторону и обратился к одному из стоявших:
– Коллега Адрианс.
Адрианс обернулся и тут же забросал Ханса вопросами о Вестерборке и о родителях своей жены, но Ханс слушал его вполуха. Стоя почти рядом с бараком, он смотрел не отрываясь на зарешеченные окна, в которых то и дело появлялись лица женщин.
Адрианс тем временем продолжал болтать. Он был в лагере всего несколько месяцев, и пока все у него складывалось весьма удачно. Има, его жена, оказалась в Десятом бараке, но она работала там медсестрой, а он пристроился в Отделение гигиены – если быть точным, название выглядело так: Serologischen Labor des Hygiënisch-Bakteriologische Untersuchungsstelle der Waffen-SS und Polizei Südost [47]. Там проводились подробные и многосторонние лабораторные исследования для лагерей и армейских эсэсовских частей. Это была просто замечательная работа, но лаборанты-эсэсовцы, конечно, следили за ним в оба глаза. Вдруг, даже не повернув головы в сторону барака, он сказал:
– Привет, Има, привет, малышка, как прошел день?
В крайнем окне, выходящем на Березовую аллею, появилась девушка. На ней был красный платок и белая рубашка. Она что-то еле слышно ответила.
Ханс не мог утерпеть и спросил, не знает ли Има, где Фридель, и не поищет ли она ее. Но ребята пихнули его в бок и жестами показали, чтобы он заткнулся: совсем рядом, метрах в пятидесяти от них, на угловой башне лагеря, между двумя рядами колючей проволоки торчал на своей вышке Sturmmann[48]. Одно громкое слово, обращенное к женщине, могло завершиться выстрелом и прекратить идиллию навсегда.
Терпение никогда не было сильной стороной характера Ханса. Но теперь он чувствовал себя так, словно прождал свидания с любимой несколько лет, и никак не мог сдержать жгучего нетерпения. Атмосфера была накалена, сумерки сгущались, а за окнами, словно в старинном театре теней, проплывали силуэты женщин. Это был странный вечер: душная атмосфера бабьего лета
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
