Она подняла глаза и, густо покраснев, пробормотала:
— Я очень сожалею, мистер Хоксли, если причинила вам неприятности. Надеюсь лишь на то, что помогла вам своим заявлением. — Она повернулась к отцу: — Завтра утром я начну собирать свои вещи.
— Вещи?.. Но зачем? — удивился граф.
— Чтобы уехать к тетушке Лил, конечно.
— К тетушке Лил? И ты полагаешь, я разрешу тебе?.. — Казалось, отец еще больше удивился, услышав про тетушку.
— А почему бы нет? — Изабель пожала плечами. — Ведь лорд Уоллинг теперь не захочет на мне жениться, не так ли?
Лицо отца покрылось красными пятнами, едва сдерживая гнев, он проговорил:
— Да, разумеется, не захочет. Вот только… Скажи, Изабель, ты ведь специально все это устроила? Специально строила планы этой… катастрофы? Наверное, ты решила, что сможешь таким образом добиться своего и уехать в Париж к тетушке Лил, верно? Так вот, Изабель, я всегда был снисходителен к тебе, как к своей старшей дочери. Я позволял тебе вить из меня веревки, но теперь с этим покончено. Больше я не желаю ни о чем говорить. Вы с мистером Хоксли должны обвенчаться, ясно?
— Обвенчаться?! — в ужасе воскликнула Изабель. — Но как же… — Она смертельно побледнела и закусила губу.
Граф же повернулся к Маркусу и проговорил:
— Конечно, я не знаю, какова ваша роль во всей этой истории, мистер Хоксли. Не знаю, добровольно ли вы участвовали в безумном плане моей дочери или нет. Но все-таки я считаю вас отчасти виноватым. Вы старше Изабель, и вы более искушенный человек. К тому же джентльмен должен проявлять больше сдержанности, когда находится наедине с невинной девушкой в окружении столь волнующих картин и статуй. И все же, несмотря на свое предубеждение, я надеюсь, что вы останетесь верны своему слову и поступите честно и достойно.
— Я уже дал вам слово, лорд Молверн. И я всегда держу свое слово, что бы вы обо мне ни думали.
— У Изабель есть неплохое приданое, — продолжал граф. — Конечно, при сложившихся обстоятельствах я мог бы лишить ее приданого, но я этого не сделаю, так как…
— Я не возьму ни шиллинга, — перебил Маркус. — И это — мое единственное условие.
Тут Изабель пришла наконец в себя и, вскочив со стула, прокричала:
— Не смейте говорить так, будто меня здесь нет! Я не выйду за мистера Хоксли! И ни за кого другого!
Отец взглянул на нее, прищурившись, и с угрозой в голосе проговорил:
— У тебя нет выбора, Изабель. Ты решила свою судьбу, когда не пожелала подумать о последствиях своих легкомысленных действий. Слава Богу, вы с лордом Уоллингом не обручены. Конечно, скандала все равно не избежать, ведь леди Ярмут непременно расскажет о произошедшем своим влиятельным подругам. Однако скандал утихнет, после того как вы с мистером Хоксли обвенчаетесь. А со временем о нем и вовсе забудут. А вот если бы вы с лордом Уоллингом были помолвлены… Ох, тогда последствия были бы просто ужасными. Близнецам Эмбер и Энтони не удалось бы стать достойными членами общества, и их будущее было бы погублено. Погублено тобой, дочь.
— И все-таки я отказываюсь выходить замуж, — заявила Изабель. Она с мольбой посмотрела на Маркуса: — Вы можете положить этому конец, пока дело не зашло слишком далеко?
Он со вздохом покачал головой:
— Увы, это не в моей власти. К тому же у меня есть чувство чести.
— Чувство чести?! — возмутилась Изабель. — Но какое это имеет значение? Ведь речь идет о жизни, о счастье…
— Да, вне всякого сомнения.
— В таком случае… Что вы обо всем этом думаете?
— Думаю, что ваш отец прав. С вашей стороны было бы разумно прислушаться к его мнению.
— Ох, вы тоже?! — Изабель в раздражении передернула плечами.
Тут граф поднялся из-за письменного стола и проговорил:
— Возможно, мистеру Хоксли удастся переубедить тебя, Изабель. Я оставлю вас наедине на несколько минут, чтобы вы поговорили обо всем. — С этими словами он вышел из библиотеки и прикрыл за собой дверь.
Маркус тут же поднялся и подошел к шкафчику с напитками. Взяв два стакана, он налил в один из них немного вина и тут же залпом осушил его. Затем, наполнив оба стакана, повернулся к Изабель и с улыбкой сказал:
— Прошу вас, дорогая… — Он протянул ей один из стаканов. — Полагаю, случай требует торжественного тоста. Ведь не каждый же день я делаю предложения прекрасным молодым леди.
Изабель смотрела на него с настороженностью. А он, усевшись в кресло, взглянул на нее с насмешливой улыбкой. Сейчас его широкие плечи обтягивал ярко-синий сюртук, и Изабель прекрасно знала: ему не было нужды расширять свои плечи за счет ватных накладок, как делали многие другие мужчины. К тому же у него были очень сильные мускулистые руки — она почувствовала это, когда он обнимал ее. Тогда ей страстно хотелось, чтобы его губы прикоснулись к ее губам, но, увы, этого не произошло…
И вот сейчас он заявил, что согласен на ней жениться. Но почему?..
Изабель невольно нахмурилась; ее встревожило его безоговорочное согласие. Действительно, почему Маркус так легко уступил? Ведь он, судя по всему, не из тех, кого можно заставить что-либо сделать. И, конечно же, он привык следовать собственным правилам, а не подчиняться диктату общества. Разве он не оставил по доброй воле мир привилегированного сословия, чтобы стать маклером на фондовой бирже? Так почему же он сейчас так странно поступил?.. И тут ее осенило. Пристально взглянув на Маркуса, она спросила:
— Вы испытываете чувство вины?
Казалось, этот вопрос застал его врасплох. Поставив на столик стакан, который только что протягивал ей, он пробормотал:
— Вы о чем, Изабель?..
Она заставила себя улыбнуться:
— Наверное, вы испытываете чувство вины… Ведь без моего вмешательства и признания нашей «скандальной связи» у вас не оказалось бы алиби и вас обвинили бы в краже картины Гейнсборо. То есть вы сейчас считаете, что чем-то обязаны мне. Именно поэтому вы решили жениться на мне и спасти тем самым мою репутацию, — пусть даже я и сказала, что не желаю выходить замуж. Не так ли, Маркус?
Он тотчас же поднялся с кресла. Шагнув к Изабель, чуть склонился над ней и спросил:
— Вы полагаете, что раскусили меня, да?
Изабель тоже поднялась. Пристально глядя на него, проговорила:
— Но я ведь права, мистер Хоксли?
— Маркус. Теперь я для вас Маркус.
— Не пытайтесь уклониться от ответа. Я ведь права?
— Полагаю, что да, — кивнул он, нахмурившись. — Вопреки тому, что шепчут за моей спиной сплетники, я придерживаюсь весьма строгих моральных правил. И вы, разумеется, понимаете, что я никоим образом не способствовал той лжи, на которую вы отважились в особняке Уэстли. Более того, я считаю, что вы поступили глупо и эгоистично. Но если бы вы не оказались там в тот момент, если бы не задумали то, что ваш отец назвал «катастрофой», то я бы сейчас находился на Боу-стрит и меня допрашивал бы какой-нибудь полунищий констебль, необычайно рьяный и злобный именно потому, что ему недоплачивают. Так что вы правы, леди Изабель. Да, я действительно чувствую себя ответственным за то неприятное положение, в котором вы оказались. Разумеется, я сознаю: брак с младшим сыном графа, унизившимся к тому же до положения маклера, означает в глазах общества падение, — но это спасет вас от еще более неприятного скандала. Это единственное, что я могу сделать для вашего отца и ваших близких, хотя вас, похоже, их репутация не особенно беспокоит.
