К счастью, он послушался. Выбравшись из зала, Амелия осторожно заглянула туда сквозь стекло. Майор Уинтер исчез, зато маркиз Помрой вертел головой во все стороны, явно высматривая ее. Когда пристальный взгляд его колких голубых глаз остановился на стеклянной двери, Амелия отпрянула и укрылась за ближайшей колонной. В промежуток между колонной и стеной ей была хорошо видна дверь.
– Что я упустил из виду? – послышался голос совсем рядом с ней.
Амелия едва не подпрыгнула. Обернувшись, она увидела майора и вскрикнула:
– Вы ужасны! Вы меня до смерти напугали. Что вы здесь делаете?
– Присоединяюсь к вам. Я вышел через другую дверь и...
– Тише! – шепотом остановила его она.
И вовремя, ибо они оба услышали, как отворяется стеклянная дверь. Мужской голос окликнул:
– Леди Амелия?
Она посмотрела на майора, и тот придвинулся ближе, как бы загораживая ее. Улыбка тронула губы Амелии. Это даже увлекательно – прятаться вместе с майором Уинтером.
Последовало долгое молчание, во время которого Амелия наблюдала, как лорд Помрой обследует галерею. Слушая, как пощелкивают его каблуки по мраморному полу, она теснее прижалась к колонне, стараясь задержать дыхание.
Истинное искушение стоять всего в нескольких дюймах от майора. Он положил руку ей на талию и легонько, ласково погладил. Амелия громко сглотнула.
Уинтер остановил взгляд на ее шее, и снова в глазах у него промелькнула искра. Лорд Помрой ругнулся себе под нос и нарушил очарование момента. Но вот шаги его отдалились, и вскоре раздался звук затворяемой двери.
– Вы не могли бы объяснить мне, в чем все-таки дело? – задал вопрос майор Уинтер.
– Я не хочу разговаривать с лордом Помпадуром... я имею в виду с лордом Помроем, – прошептала Амелия, все еще опасаясь, что тот вернется и обнаружит их.
– Я так и подумал. Кто он такой?
– Да вы с ним уже виделись. Он один из тех, с кем вы беседовали насчет пистолетов и прогулок.
– Генерал Пакстон?
– Только попробуйте назвать его так, а не лордом Помроем, и он откусит вам голову.
– Я это сделал. Назвал его так. – Луна осветила губы майора, изогнувшиеся в насмешливой улыбке. – И он откусил мне голову. Самодовольный старый козел, согласны?
– Мы, англичане, считаем его героем за то, что он наголову разбил Бони. Именно поэтому принц-регент и удостоил его титула маркиза.
– Тогда почему вы прячетесь от него за колоннами? Она вздохнула:
– Он хочет жениться на мне, будь он проклят. На мне и на моем состоянии.
– Разве у него нет собственного?
– Как сказать. Ему пожалованы земли и титул, но он должен все это содержать.
– А вы не хотите выходить замуж за охотника за приданым.
Его рука все еще лежала у нее на талии. Амелия понимала, что надо оттолкнуть эту руку, но не могла заставить себя сделать это.
– А кто хотел бы?
Уинтер оперся предплечьем о колонну, его лицо стало задумчивым.
– Полагаю в таком случае, что у меня нет ни единого шанса получить вашу руку.
– У вас нет денег?
– Они были у меня когда-то. – В голосе у него появились ледяные нотки. – Но исчезли несколько лет назад.
– Вам следовало быть более бережливым, – произнесла она беззаботно, хотя кровь стучала у нее в висках. Может ли быть, что его деньги «исчезли» из-за Долли?
В глазах у майора вспыхнул гнев.
– Бережливость не имеет к этому ни малейшего отношения!
Он убрал руку с ее талии, развернулся на каблуках и пошел прочь.
Амелия последовала за ним по галерее. Она непременно должна узнать больше, поэтому ей никак нельзя, с ним ссориться.
– У вас есть преимущества, которые вполне возместят отсутствие состояния, майор Уинтер.
– Неужели? – буркнул он. Она подняла на него глаза.
– Какая женщина откажет такому красивому, сильному моряку, испытавшему столько восхитительных приключений? Одни только ваши рассказы удержат ее возле вас с такой силой, с какой не удержит другой, менее интересный супруг.
Он помолчал, глядя на нее с откровенным недоверием.
– И вы согласились бы выйти замуж за человека только потому, что у него в жизни были приключения?
– Конечно! Это так увлекательно. – Амелия прошла дальше по галерее. – Особенно если бы мой муж позволил мне участвовать в его приключениях.
– Тогда почему бы вам не выйти за генерала... то есть за лорда Помроя?
– Да ведь он старик, упаси меня Боже! – воскликнула она в своем легкомысленном тоне.
– Ну тогда за какого-нибудь другого английского офицера.
– Большинство из них охотится за моим состоянием, чтобы получить возможность уйти в отставку. – Как ли печально, однако это было правдой. – А те, кто любит приключения, либо не намерены жениться, либо уже вступили в брак. – Амелия повернулась к майору с недовольной гримаской. – И женатые хотят, чтобы их супруги сидели дома, как послушные девочки, и не стремились бы повидать мир, в то время как сами они уплывают в Вест-Индию или еще дальше.
– Поверьте мне, леди Амелия, вам не доставило бы особой радости видеть мир, проводя целые дни в тесной и неудобной каюте на корабле или трясясь долгие часы на спине у верблюда.
– Ох, и каково же это ездить верхом на верблюде? Могут верблюды скакать, как лошади, или плетутся трусцой? Правда ли, что они подолгу могут обходиться без воды?
– Верблюды вонючие и грязные, к тому же они с норовом. Вам вряд ли понравилось бы ехать верхом на верблюде. И вы не смогли бы есть верблюжье мясо.
Господи, опять она неудачно выбрала тему для разговора.
– Конечно, не смогла бы, – поморщилась она. – Оно, наверное, жесткое.
– Вот именно. Жесткое и волокнистое. Это не еда для леди. – Он перевел взгляд на деревья под балконом. – Я полагаю, вы переняли вкус к приключениям от вашей мачехи.
Так, снова заговорил о Долли. Он все-таки ее в чем-то подозревает. Амелия подошла к перилам галереи и, чтобы скрыть волнение, принялась разглядывать кусты.
– Почему вы так говорите?
Он тоже склонился над перилами совсем рядом.
– Я уверен, что она рассказывала вам о своих путешествиях по Франции и...
– Не по Франции, майор, – перебила его Амелия. – Припомните, это была Испания.
– Ах да, во время войны. Я запамятовал. – Он посмотрел ей в лицо. – Вы, должно быть, очень близки с вашей мачехой, если усвоили ее любовь к путешествиям.
– Не понимаю, что вы имеете в виду.
Он явно охотится за Долли. Надо поосторожнее отвечать на его расспросы, пока она не знает, в чем дело.
