только и ты мою просьбу выполни.
— Если она в принципе выполнима. Рассказывай.
— Мастера моего надо в армию отправить.
— Не понял. Разве это проблема?
— Отправить надо на этой неделе.
— Ну ты даешь! Что за спешка такая? И кому он сейчас в армии нужен? Призыв закончился…
— Дело серьезное, Леша. Парня посадят за несчастный случай, его уже наметили в жертву. Сломают пацану жизнь, а он ее еще не видел.
— Дотянуть до марта нельзя?
— Исключено. Машина уже набрала обороты, не остановишь. Андрей в Москву смылся, исполнять обязанности буду я. Сразу подпишу увольнение.
— Ну, и увольняй.
— Леша, не придуривайся. Одно дело — по повестке уволить, другое — неизвестно за что. Как ты молодого специалиста уволишь?
— Ну хорошо, Петрович, а до утра твое дело терпит?
— До утра терпит. Не ночью же его в армию забирать.
Они допили пиво, распрощались, и каждый отправился по своим делам. Анатолий Петрович поехал в общежитие, где жил Саша Петров.
Здание общежития из серого силикатного кирпича в свои пять этажей среди двенадцатиэтажных точечных домов выглядело несуразно. Длинное, как кишка, отдельные окна забиты фанерой. Внутри тоже особой красоты не было. На каждом этаже по всей длине тянулся коридор, справа и слева комнаты, два туалета, умывалки, рядом с ними — кухни. Три лестницы, душевые в темном заплесневелом подвале.
В общежитии всегда чем-то пахло. Запах этот не спутаешь ни с каким другим. Это смесь запахов сотен людей, проживавших здесь. Заходя в холл, сразу понимаешь, где ты. Многие в своей жизни прошли через общежитие, будь то студенческое, солдатское, или рабочее.
Саша удивился приезду Анатолия Петровича. Начальство посещало общежитие редко, и каждый раз, когда оно появлялось в длинных, покрашенных темной краской коридорах, это становилось событием местного масштаба. Просто зайти, чтобы выпить чаю, никто из руководства себе не позволял. Да никому это и в голову не приходило.
В небольшой комнате, куда провели Анатолия Петровича, стояли две кровати, с панцирными сетками, стол посередине и шкаф, что притулился у самой двери.
Сашин сосед, увидев начальство, мгновенно исчез.
— Значит, так ты живешь, — не зная, с чего начать разговор, сказал Анатолий Петрович, и неуклюже пошутил: — Хоромы-то тесные…
— Да уж не царские палаты, — подхватил цитату Саша.
— Я тоже после техникума в общежитии жил.
— В этом?
— Нет, даже в другом городе, хотя все общежития одинаковые.
Анатолий Петрович подошел к окну, посмотрел вниз, и, повернувшись, на одном дыхании рассказал о последних событиях. Саша слушал внимательно.
— И меня могут судить? — спросил он.
— Не могут, а обязательно будут.
— И дадут срок?
— Возможно, условный. Но судимость-то останется.
— Но я же не виноват! За технику безопасности отвечают другие люди!
— Ты прав. Но экспертное заключение по смертельным случаям делает технический инспектор, и как он напишет, такое решение и примет суд.
— И по-другому не бывает?
— Увы, не бывает.
— Но ведь есть свидетели. Неужели они будут молчать?
— Их не будут спрашивать.
— Но мы-то живые! Мы можем сделать опрос?
— Можем, но это — борьба, и итог ее в принципе неизвестен.
— Но в тресте есть юристы, целый отдел по охране труда, они что, тоже будут стоять в стороне?
— Я уверен, что и в нашем тресте мы не найдем помощников. Они согласились с предварительными результатами, и больше ничего делать не будут. Нам самим нужно спасаться, Саша. Я разговаривал с нашим военкомом, и попросил забрать тебя в армию. Причем немедленно. Ты как к этому относишься?
— Нормально отношусь. Но призыв уже закончился, а до весны далеко. К тому времени я уже на нарах сидеть буду.
— Ну, ты страхов-то не нагоняй. Такое случается на стройке. В прошлом году четыре смертельных случая, и никто на нары не сел. Да, будет судимость. Она закроет тебе карьеру. В партию не примут, в должности не повысят. Так и будешь мастером вкалывать до пенсии. Я тебя спрашиваю, пойдешь в армию, если на следующей неделе повестка придет?
— Конечно, пойду. Косить от армии я никогда не собирался, так и так весной идти. В Афган только не хочется.
— И в Афгане кому-то надо служить.
— Там не служат, там воюют.
— Значит, воевать будешь.
Саша впервые за вечер улыбнулся.
— Спасибо, Анатолий Петрович. Наверно, вы правы, это единственный выход. И все-таки я не вижу своей вины…
Однако Анатолий Петрович не стал обсуждать детали, и заторопился к выходу.
— С завтрашнего дня, Саша, твое место в конторе.
— А что я там делать буду?
— Завтра все расскажу.
Утром Анатолий Петрович увидел Сашу у дверей своего кабинета.
— Я по привычке. На объектах все начинается на час раньше, — словно оправдываясь, сказал Саша.
— Было бы хуже, если бы ты опоздал.
Они вошли в кабинет.
— Садись, сейчас кофейку сварю. Ты не отказывайся, такое удовольствие будет не каждый день. Место твое — в производственном отделе, мои поручения будешь выполнять.
— Какие?
— Какие будут. Главная твоя задача — ждать повестку из военкомата.
— А вдруг она не придет?
— Придет. Это моя проблема.
Повестку в армию Саша Петров получил за неделю до Нового года. Он позвонил вечером из общежития и радостно закричал в трубку:
— Анатолий Петрович, она пришла! Что мне теперь делать?
— Кто пришла?
— Повестка!
— О, господи, извини, в голове все перемешалось. Завтра с утра — ко мне.
Утром Анатолий Петрович вызвал к себе начальника отдела кадров, и, передавая ему повестку, сказал:
— Леонид Васильевич, нужно срочно подготовить приказ об увольнении Александра Петрова.
Старый опытный кадровик, немного помолчав, не глядя ни на кого из сидящих в кабинете, тихо, но твердо сказал:
— Я приказ готовить не буду.
— Почему?
— Андрей Федорович перед командировкой дал мне указание: приказы на увольнения и премии временно приостановить.
— Но это же уважительная причина! Человека в армию забирают!
— Анатолий Петрович, вы временно исполняете обязанности начальника, а я ему подчиняюсь постоянно.
Анатолий Петрович с искренним удивлением смотрел на начальника отдела кадров. Бывший военный, пенсионер, тихий, неприметный, всегда вежливый, он открылся еще одной чертой характера, а может, она была в нем всегда, только редко проявлялась. Приказ старшего по званию для него — закон.
В кабинете повисла тишина. За окном гудели машины, Анатолий Петрович встал, подошел к окну: все было, как обычно, грейдер чистил снег, позади собралась колонна машин, самые нетерпеливые начали сигналить.
— Саша, выйди, на минутку.
Саша вышел за дверь.
— Леонид Васильевич, если Петров не уйдет в армию, его будут судить. Ни за что, ни про что.
— Не надо меня уговаривать. Если я не выполню указания, с работой можно проститься. А кому
