Книга Перекресток трех дорог - Татьяна Степанова

За два дня до описываемых событий

Для Клавдия Мамонтова все началось с вызова к начальнику Бронницкого УВД майору Денису Скворцову, с которым они подружились крепко со времен дела об отравлениях в доме на Бельском озере [2]. Тот сообщил: «Братан, а у тебя опять командировка нарисовалась, просит тебя помочь такой человек, которому не откажешь».

Надо отметить, что свой Бронницкий отдел ГИБДД, в котором он вообще-то по документам числился как сотрудник автоинспекции, Клавдий Мамонтов не посещал давным-давно. Он кочевал по командировкам из одного отдела полиции Подмосковья в другой – его негласно «брали в аренду», как бывшего телохранителя-бодигарда высокого класса, имевшего большой профессиональный опыт в задержаниях не просто одиночных вооруженных преступников, но целых групп. Делалось это по одной простой причине – полиция не желала кланяться в ноги Росгвардии, в которой числились теперь спецподразделения. Хотели обойтись своими силами – дешево и сердито, если наклевывалось серьезное дело с задержанием, погоней и стрельбой. И приглашали Клавдия Мамонтова «по-дружески оказать содействие».

Однако в этот раз все было иначе.

– Кто просит помочь?

– Сам начальник криминального управления Главка Федор Матвеевич Гущин, вы же с ним знакомы. – Майор Скворцов поправил на носу свои модные очки, столь похожие на старинное пенсне. – Он позвонил мне сейчас. И позвонит тебе. Я тебя откомандировываю в Главк в его распоряжение до тех пор… ну, пока он сам тебя назад не прогонит.

Затем Клавдию Мамонтову позвонил сам полковник Гущин и сухо-деловито попросил его приехать завтра утром к девяти в Главк в Москву в Никитский переулок. При этом произнес какую-то странную фразу – как подойдешь к КПП Главка, позвони мне, я тебя встречу.

Чтобы сам шеф криминального управления встречал прикомандированного сотрудника полиции из заштатных Бронниц? Где это видано?

На следующее утро Мамонтов исполнил все инструкции четко. Приехал в Главк, позвонил Гущину – по его номеру на мобильный, который у него определился. Полковник появился со стороны узкого коридора, ведущего во двор Главка.

И Клавдий Мамонтов, увидев его, потерял дар речи. Полковника Гущина он еле узнал!

Он прекрасно помнил, как выглядел шеф криминального управления раньше – здоровый плечистый толстяк за пятьдесят, лысый, тяжеловесный и немногословный. А сейчас он видел тень!

Полковник Гущин похудел на тридцать килограммов. Теперь это был высокий плотный стройный мужчина с крупными руками, на котором мешком висел его старый деловой синий костюм. Он помолодел лет на десять внешне, однако… Клавдия Мамонтова поразило выражение его лица – нервозное, неспокойное. Щека дергается в тике, взгляд какой-то затравленный.

Он шел по пустому коридору, где никого не было. Увидев Мамонтова у КПП, он сунул руку в карман пиджака и достал медицинскую маску. И тут же надел ее. Клавдий Мамонтов заметил на его руках латексные перчатки.

– Привет, – хрипло сказал полковник Гущин. – Спасибо, что приехал. Пойдем во двор, надо поговорить.

Мамонтов поймал взгляд дежурного у КПП – тот смотрел на Гущина странно: с какой-то затаенной жалостью и недоумением.

Сразу после окончания карантина Клавдий Мамонтов краем уха слышал о Гущине лишь то, что тот в середине апреля на пике эпидемии в Москве заразился и заболел коронавирусом. Болезнь протекала очень тяжело. Он находился в инфекционном госпитале полтора месяца – из них почти три недели в реанимации, был и на искусственной вентиляции легких. Затем его выписали домой. Через две недели, уже летом, в июне он вышел на работу. Ему стало плохо прямо на улице – он едва не задохнулся тогда. На «Скорой» его снова отвезли в госпиталь, где лечили еще две недели.

Судя по всему, с больничного он вышел совсем недавно.

– Клавдий, поработаешь со мной? – спросил полковник Гущин. – Снова, как в прошлый раз?

Мамонтов знал, что он имеет в виду то дело об убийствах на Патриарших прудах и в Бронницах, на котором судьба впервые свела его с полковником и… с ней… с Катей [3]. Они были с ней напарниками в том деле, а Гущин – их шефом.

– Мне неловко вам отказывать, – сказал Мамонтов. – Но в этот раз я пас. Я не могу быть здесь в Главке. По личным причинам, Федор Матвеевич.

– По каким личным причинам? – спросил Гущин.

– Она с вами всегда работает. Вы знаете, кто…

– Ее не будет в этом деле. Екатерину я привлекать не стану. К тому же ее нет в Главке. Она в командировке, пресс-служба другими делами сейчас занята. А я официально для всех пока еще на больничном, на реабилитации. Вы поссорились с ней?

– Мы не ссорились. Просто она… не хочет меня видеть. А я не желаю навязываться.

– Повторяю, ее сейчас нет в Главке. Вы не встретитесь с ней здесь даже случайно, пока ты будешь работать в паре со мной.

– Тогда ладно. А что за дело, Федор Матвеевич?

– Нет вроде пока никакого дела. Есть лишь предчувствие, фантом. Но возможно ДЕЛО скоро случится. Вот-вот…

Клавдий Мамонтов воззрился на Гущина. Это как же понимать?

– Наша жизнь кардинально изменилась, – заявил полковник Гущин, достал из кармана пачку сигарет, сунул по привычке сигарету в рот – нелепо под маску и… сразу выбросил. – Я вот курить не могу. Не бросил. Просто не могу. Кашлем захожусь сразу. А все в стороны шарахаются, как от зачумленного. Я с некоторых пор не могу и… Ну, то, что я делал раньше легко, не думая, самые обычные вещи – теперь все это превратилось в некое непреодолимое препятствие. Для меня.

– Не врубаюсь что-то я, Федор Матвеевич.

– Ты мне нужен, Клавдий. Ты умный. Ты внимательный. Ты собран, не заторможен. Ты видишь детали и обращаешь внимание на мелочи. Ты делаешь то, что делал я сам, когда мог… Я хочу, чтобы ты не просто работал со мной. Я хочу, чтобы ты стал моими глазами и моими ушами, моими органами чувств.