Она вытерла лицо рукавом халата и в изнеможении откинулась назад.
— Я не могу об этом говорить.
Анни понимала, что сейчас она больше ничего не добьется. Пока что. Она снова наклонилась вперед.
— Сюзанна, я бы хотела, чтобы вы поехали со мной.
Сюзанна отпрянула, на лице ее появились страх и недоверие.
— В наше управление. — В голосе Анни зазвучали спокойствие и здравый смысл. — Я бы хотела, чтобы вы показались доктору. Все будет очень деликатно. И безболезненно. Кроме того, я прошу вашего согласия на проведение анализа крови.
— Чтобы проверить, не содержатся ли в ней какие-нибудь вещества, из-за которых вам сегодня утром было так плохо. Помимо бокала красного вина и шоколада, разумеется.
Она улыбнулась.
Сюзанна на эту улыбку никак не отреагировала.
Сюзанна кивнула. Лицо ее было пустым и апатичным, как будто она все еще не проснулась. Она поднялась на ноги, двигаясь, словно лунатик.
Анни сказала ей, чтобы она ехала прямо в таком виде, а с собой взяла одежду, в которой будет возвращаться домой. Сюзанна с отрешенным видом двинулась в ванную. Анни смотрела ей вслед. Дойдя до двери, Сюзанна внезапно обернулась.
— Вы не возражаете… Дверь… я… я оставлю ее открытой.
— Я буду здесь.
Сюзанна взяла из шкафа сумку и принялась бросать в нее вещи. Она явно травмирована, подумала Анни, но что-то здесь не так. Сюзанна Перри что-то скрывает, что-то утаивает. Ничего. Пока Сюзанну будут осматривать на предмет изнасилования, Анни доберется до своего компьютера и успеет навести справки.
Что бы это ни было, скоро все станет ясно.
Глава 9
Аспид скучал по своей Рани. Она ушла. Покинула квартиру с этой чернокожей девушкой из полиции. Оставила его одного. Он не возражал. Если только это не продлится очень долго. Но вот если это затянется, ему будет одиноко. Он будет по ней скучать. И это уже никуда не годится. Если ее не будет долго, он может и рассердиться.
А вот злить его ей действительно не следовало бы.
Но он знал, что ему делать. Как заполнить время до ее возвращения, как почувствовать себя так, будто она сейчас с ним.
Входная дверь захлопнулась. Он подождал, сосчитав до тысячи, затем вышел из своего убежища. Огляделся. Почувствовал, как в нем закипает злость. Полицейские оставили после себя в квартире полный хаос. Это было неправильно. Совершенно неправильно. Может быть, ему следует тут прибрать? Когда Рани придет домой, ей будет приятно. Или лучше не стоит. Это может снова заставить ее плакать.
Он улыбнулся. Ему нравилось, когда она плачет. От этого у него появлялось такое чувство, будто его любовь работает, будто она тоже хочет его.
Он прошел в кухню. Хотел сделать себе чаю. Потом передумал. Не было настроения. Он посмотрел через коридор в сторону спальни. Улыбнулся.
Он знал, на что у него точно есть настроение.
Он вошел в спальню. Прошло всего несколько часов с тех пор, как он был здесь с ней, со своей Рани, но ему казалось, что миновало уже больше. Намного больше. Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Задержал дыхание, сколько удалось вытерпеть. Выдохнул. Улыбнулся. Он чувствовал ее запах. Запах ее духов, ее кожи, ее одежды… всего. Он открыл дверь шкафа и осмотрел висевшие там вещи. Провел по ним кончиками пальцев, ощутил прикосновение ее юбок, джинсов, платьев. Он медленно гладил их, представляя себе, что под ними находится ее кожа.
Затем он отошел от шкафа. Он уже знал, что будет следующим. Он чувствовал это. Он подошел к серванту и выдвинул справа второй ящик сверху. Ящик с нижним бельем Рани. Он улыбнулся. Запустил руки внутрь.
Он проигнорировал вещи на каждый день. Скучные хлопчатобумажные салфетки для бутылок. Он сразу перешел к тонким просвечивающим чулкам-паутинкам. Он тер прозрачную ткань между пальцами, представлял под ней ее…
Аспид начал возбуждаться. Он уже знал, что будет дальше.
Он выбрал пару трусиков. Черные с серовато-розовым, такие тонкие и прозрачные, с кружевами и бантиками. Потом лег на кровать и расстегнул ширинку. Устроился поудобнее, в правильное положение. Держа в руке трусики, он закрыл глаза и вызвал ее образ.
И вот она появилась перед его глазами. Как живая, даже реальнее настоящей, лучше, чем в действительности. Пальцы его начали медленно двигаться. Он чувствовал кожей ткань белья, шептал ее имя.
— Рани…
Он снова вздохнул. Снова улыбнулся. Сердце тяжело стучало в груди. От одного только ее имени, произнесенного вслух, у него засосало под ложечкой, как будто в желудке порхают бабочки, нежно касаясь его стенок своими крылышками.
— Рани…
И она ответила ему. Как делала это всегда.
Я здесь… для тебя…
Рани было ее настоящим именем. Ее тайным именем. Ему было неважно, на какое имя она отзывалась, как она сама называет себя. Потому что он знал, какова она на самом деле и кем она является в действительности. Она сама рассказала ему. Открылась перед ним.
Он вздохнул. Его пальцы задвигались быстрее, и его сердце подхватило этот участившийся ритм.
— Рани…
Что, любовь моя?
— Я был с тобой весь день… Ты видела меня?
Видела…
— Я был с тобой сегодня утром, был здесь, когда ты открыла глаза. — Он сделал паузу и тихо рассмеялся. — Ты выглядела забавно. Когда ты проснулась, то едва могла стоять на ногах.
Она тоже засмеялась.
Я рада, что смогла развеселить тебя.
При этих словах по телу его пробежал трепет. Он еще ускорил движения.
— Прошлой ночью… я был так близок к тебе, я чувствовал это…
И я тоже.
— Тебе понравился мой подарок?
Очень…
Его маленькая валентинка. Его послание любви и желания.
Я СЛЕЖУ ЗА ТОБОЙ!
Он провел много времени, работая над этой фразой, пытаясь подобрать слова, которые бы выражали не только любовь к ней, но и его преданность. Он был ее личным ангелом-хранителем. И он думал, что ему удалось это передать. Он гордился этим.
— Ты заплакала, когда увидела его…
Верно, заплакала…
Пальцы его двигались все быстрее, а бабочки в желудке теперь напоминали стаю испуганных птиц, мечущихся в запертом сарае.
Но потом…
Внезапно внутри него что-то сломалось. Эта заноза, эта мысль, которая гложет его, словно червяк яблоко.
— О Рани…
Его переполняла печаль. Какой он не испытывал уже долгие годы, с тех пор как… с прежних времен. Он старался не думать об этом, пытался вернуть сознание туда, где оно было перед этим. Сконцентрироваться на настоящем. На Рани. На его любви. Но теперь это было трудно.
