— Пожалуйста услышь меня... ты здорова... абсолютно... температура падает и исчезает насовсем... ты здорова... организм наполняется силой...
Огромный лысый мужчина с горящими глазами долго и пристально смотрел на почти прозрачную спящую девушку пронзительным взглядом красных глаз, пытаясь магически воздействовать на её подсознание, бормоча под нос заветные слова.
— Ровена Мадлен, очень прошу вас сообщать мне о состоянии Елении каждые полчаса.
Потом он протянул к Мадлен руку, фурия с удивлением увидела на его раскрытой ладони амулет Ели, предназначенный отгородить его владельца от магического ментального вмешательства. Этот амулет она подарила подопечной несколько лет назад, и Еля почти никогда не расставалась с ним.
— Пока не надевайте его. Так надо. На несколько дней.
— Применил магию Жнеца душ. Не уверен, что поможет, но попытаться стоило. Не могу стоять в стороне и наблюдать, как она сгорает. Вреда моё вмешательство не принесёт, не переживайте, а помочь может. Я приду завтра.
— Спасибо.
Май слегка кивнул в ответ и вышел из спальни Елении. Фурии показалось, что он с трудом переставлял ноги, будто совсем не хотел уходить, словно его тянуло обратно к спящей болезненным сном девушке.
Но, наверное, показалось. Не настолько Май Данери был привязан к Елении. По крайней мере, ничего подобного ранее Мадлен не замечала.
Мадлен не догадывалась, что перед мысленным взором императора Ровении, уже ехавшего на своём магмобиле во дворец в окружении охраны из Теней рода, ещё долго стояло бледное девичье лицо с темными кругами вокруг запавших глаз, бескровными губами и сухой воспалённой кожей, а сам император места себе не находил:
— Где же ты, Анатоль?! Давно вызвал тебя с Севера, почему ты так долго едешь?! Почему не отвечаешь на фоннор?!
Май со злостью ударил фоннор о стенку мобиля, от чего тот разломался на несколько частей.
Глава 7
Герцог Эдвард Данери, советник императора по безопасности, без доклада и оповещения стремительно вошёл в покои племянника.
Тени рода Данери спокойно пропустили мужчину, поскольку родственные отношения позволяли герцогу подобную вольность уже три года, а его племянник никогда не возражал против подобного нарушения этикета.
— Майстрим! — сильный голос советника одновременно выражал укор и глубокое возмущение.
Император разговаривал с друзьями из личной боевой пятерки, обеспокоенный отсутствием всякой связи с Анатолем Мароу. Они говорили о том, что необходимо выехать навстречу Анатолю.
Осекшись на полуслове, Май вопросительно воззрился на вошедшего дядю. Увидев мрачное выражение лица последнего, взгляд серых глаз императора тоже стал хмурым.
— Приветствую тебя, дядя, — сухо произнёс он.
— Ты что вытворяешь, мальчишка? — сквозь зубы гневно процедил бывший разведчик. — Тебе наплевать на свою репутацию?! Так мне не наплевать ни на неё, ни на репутацию Елении!
Майстрим проницательно заметил:
— Сплетни уже пошли?
Император сразу понял, чем возмущён родственник.
— А ты как думал?! — возмутился старший Данери. — И это накануне начала переговоров с соседями о брачном союзе! Чем ты думал?! В отношении тебя не к чему придраться! Было не к чему! А тут такой повод — жирный, явный, на всеобщее обозрение!
К огромному изумлению Эдварда, племянник совершенно не расстроился, а, наоборот, выглядел до странности удовлетворённым. Советник не верил своим глазам.
— Для чего ты заявился к Елении в спальню и попросил Мадлен оставить вас?!
Игнорируя удивленные и озадаченные лица друзей, Майстрим попросил оставить его с дядей наедине.
Мик, Колин и Дан немедленно исполнили волю императора. Несмотря на дружеские отношения с Маем, боевики знали, когда нужно проявить послушание и тактичность. Особенно в те моменты, когда в голосе друга появлялась подобная сталь.
Майстрим спокойным взглядом проводил высокие фигуры друзей, а потом пристально посмотрел в гневные глаза советника по безопасности.
— Эдвард, неужели непонятно, зачем? Чтобы скомпрометировать себя и... её. И помешать заключению так нужного вам брака с принцессой, которую я не желаю видеть своей женой.
Герцог Данери опешил, с недоверием разглядывая невозмутимого племянника. Если бы ему на голову сейчас упал потолок, он не был бы так удивлён.
— Это шутка такая? — с трудом выдавил он из себя слова севшим непослушным голосом.
— Шутка? К твоему сожалению, нет, — взгляд племянника стал странным: холодным и чужим. На миг в нём мелькнуло что-то очень темное и опасное, но Данери не обратил внимание на последнее, решив, что показалось. Просто и он сам не в духе, и Май явно не в себе, если творит и говорит ТАКОЕ.
— Объяснись! — раздраженно потребовал Эдвард.
Черты лица императора застыли, словно восковая маска, серые глаза будто покрылись ледяной коркой.
Эдвард внутренне поразился.
Что происходит? Чем Май так расстроен и из-за чего так разозлён?
— Как пожелаешь, дядя. Хотя, как император, я не обязан ни перед кем отчитываться. Даже перед тобой. Но ради былого уважения... — Май выразительно замолчал и поднялся с дивана, на котором до этого все это время сидел.
Он подошёл к панорамному окну покоев и встал к Эдварду спиной. Некоторое время в помещении стояло гнетущее, почти осязаемое, молчание, которое советник решился всё же прервать, поскольку поведению Майстрима он не находил объяснений.
«Былого уважения?.. Что случилось?» — тревожным молоточком забилось в мыслях советника. Пока ни малейшего подозрения у него не возникло.
— Былого? — уточнил Эдвард.
Коронованный племянник медленно обернулся. Всё-таки умение держаться так, что невозможно ничего прочитать на невозмутимом лице, это их семейная черта Данери. Даже холод и отчужденность Май спрятал.
— Два дня назад по потайному ходу, который соединяет мои покои и покои отца, я направился к нему, — у нас должен был состояться секретный разговор, о чём он знал, но ждал меня немного позднее. Так вот, когда я вошёл в его комнаты, то обнаружил, что в кабинете отца проходит душевная беседа... — Май сделал выразительную паузу, взгляд так и остался нечитаемым, — между двумя братьями.
Эдвард невольно прищурил взгляд и применил всё своё искусство владеть собой, чтобы не показать вдруг охватившее его нешуточное волнение.
