Крошечная кухня.
Свободное пространство между столом, подоконником, рукомойником и странной белой тумбой со стеклянной дверцей и четырьмя железными кругами наверху с трудом позволяло разойтись двум не слишком полным людям. На вопрос Олло как в такой тесноте управляется кухарка, Наташа расхохоталась пуще прежнего и заявила, что в жизни не видела таких чудных девчонок.
На столе стояло блюдо с гренками, бутылочка молока, накрытая коричневым колпачком с дыркой и три чашки с черной дымящейся остро пахнущей жидкостью. Еще был горшочек с белым порошком и три маленьких ложечки. Под столом прятались четыре мягких табурета.
Из всего набора бутылка молока и табуреты показались Олло единственными родными предметами. Исполняя роль заботливой мамаши, он усадил Гиллигилла рядом с собой и всучил бутылочку. Громко зачавкав, орк приступил к трапезе.
Тем временем Геремор осторожно примерялся к своей чашке. Он понюхал содержимое, потом зачерпнул немного ложечкой и понюхал ее. Потом поднес чашку ко рту и, зажмурившись, храбро сделал глоток.
В тот же миг чашка с раздраженным «бумм» грохнулась о стол, и Наташу обдал фонтан коричневой жижи. Геремор одной рукой вцепился в край стола так, что побелели костяшки пальцев, другой схватил себя за горло и дико вращал выпученными от ужаса глазами. С губ слетали бессвязные слова, из которых можно было разобрать только «яд» и «отрава» — вперемешку на эльфийском и человеческом. Еще через миг впечатленный произошедшим малолетний орк размахнулся и запустил пустой бутылочкой в голову Олло. В ответ эльф вцепился ему в горло и только героические усилия Наташи спасли «младенца» от гнева разбушевавшейся «мамаши».
Завтрак возобновили через четверть часа в тягостном молчании. Наташа сварила новую порцию кофе и Олло с Геремором морщась цедили из чашек черную жидкость. Гиллигилл тихонько ползал под столом, пробуя на зуб все ножки по очереди.
Наташа взирала на темпераментную семейку со смесью раздражения и жгучего женского любопытства. Наверное, нормальной реакцией было бы рассердиться и выгнать их вон из квартиры, но какое-то смутное, едва ощущаемое предчувствие не позволяло девушке сделать это. Это же самое предчувствие подсказывало, что ее гости совсем не те, за кого себя выдают и даже не те, кем кажутся. Вывод отнюдь не в пользу вздорной троицы, но все то же чувство подсказывало, что пришельцы совершенно безвредны, в широком, конечно же, смысле. А чернявый молодой человек, к тому же, очень даже мил.
Конечно, глупо основываться на столь ненадежной почве как смутные ощущения, но они были единственным даром, унаследованным Наташей от великих предков. Она развивала этот дар, как умела и, как ни был он слаб, все же иногда приносил неожиданные плоды.
— Ну, вот что, — решительно сказала девушка, хлопнув себя по коленям, — про потерянные документы и все в этом духе я уже слышала, а теперь рассказывайте правду. Вы не те, за кого себя выдаете!
Эльфы окаменели. Рука Геремора, сжимавшая чашку, застыла на полпути ко рту. Олло выпучил глаза и таращился на девушку так, будто она внезапно обернулась огненным демоном. Даже Гиллигилл затих под столом. Ладошками он пытался стряхнуть с языка налипшие хлопья белой краски.
— Как ты догадалась? — прошептал Олло похоронным голосом. На душе у него было темно и холодно, как в каменном мешке, куда бросают буйных арестантов.
— Уж догадалась, как видишь. Рассказывайте! — отчеканила девушка, дивясь звону стали в собственном голосе. Блефовать она умела всегда.
Олло совсем сник. Если первая встречная девчонка выведала их секрет, что же будет, попади они снова в лапы стражников?!
Слово взял Геремор. Он рассказал все без утайки, начиная с той злополучной ночи, когда Олло помешал ему совершить заклинание (ощутительный удар ногой под столом) и заканчивая мытарствами в лесу и дурацким планом Олло с превращением (еще удар ногой и болезненный тычок локтем под ребра), планом, который так-таки и не спас их от полонения.
Когда он умолк, Наташа окинула всех троих сердитым взглядом.
— Вы что, из психушки сбежали?
— Нет, — честно признался Геремор.
— А по-моему как раз — да. Гера, ты что, всерьез думаешь, что я поверю в твою сказочку про эльфов?
— Чем тебе не нравятся эльфы? — обиделся Геремор.
— Тем, что их не бывает, — отрезала Наташа.
— Но мы же поверили, что ты ведьма, — ядовито заметил Олло. — Во всяком случае, некоторые поверили. — Он выразительно посмотрел на Геремора.
— А я и есть ведьма. Потомственная. Моя прапрабабка еще генерала Черняева от сглаза лечила. А прабабка в 19 году кружком атеистическим заведовала в уездном центре, потому что на нее, как на ведьму, церковь до революции устраивала гонения. А мама…
Ее речь прервала долгая мелодичная трель, донесшаяся из замысловатой красной коробки, стоявшей на подоконнике. Олло и Геремор в недоумении уставились на новое диво. Наташа подскочила к окну, сняла с коробки изогнутую штуку, к концу которой крепилась витая веревка, и поднесла к уху.
— Алло, — сказала девушка, ни к кому не обращаясь. В ответ штука зловеще зашелестела.
Слов было не разобрать, но Олло чувствовал, что разговор ничего хорошего не сулит. Творилось что-то неладное. Наташа побледнела, на глазах заблестели слезы. Когда шелест утих и послышался короткий жалобный писк, Наташа швырнула коробку в угол, опустилась на пол и заплакала.
Глава 6
Успокаивали, кто как мог. Геремор гладил по руке и шептал что-то ласковое. Глазастый Олло углядел, где Наташа брала воду и, немного повозившись с хитрой трубой, поднес наполненный до краев запотевший стакан. Гиллигилл вскарабкался на стол и одну за другой сбрасывал на пол чайные ложки, отчего кухня наполнилась пронзительным звяканьем.
Когда девушка перестала всхлипывать, Геремор помог ей усесться на табуретку, а сметливый Олло сварил еще кофе. По душевной щедрости он не пожалел заварки и напиток лениво вытекал из медной турки, будто загустевшая сметана.
— Ну, ну, — ласково приговаривал Геремор, пододвигая Наташе чашку с адским варевом. — На, выпей, сразу полегчает. Не хочешь рассказать, что произошло? Чем тебя напугала эта красная штуковина?
Затаив дыханье, Олло внимательно следил — понравится ли его напиток хозяйке. Девушка поднесла чашку к губам, сделала большой глоток и поспешно поставила чашку на стол — столь поспешно, что всколыхнула маленькое черное цунами, выплеснувшееся на скатерть. «Не понравилось» — решил Олло — «Жидковато».
— Так что же? — не отставал Геремор. — Рассказывай. Если какая опасность, мы и помочь можем.
В ответ девушка сердито махнула рукой.
— Гера, не до шуток сейчас. Уж вы-то мне точно не помощники.
— Ты расскажи, — повторил Геремор, — а мы сами решим.
Наташа не ответила. Она неподвижно сидела на табуретке, ссутулив плечи, уставившись в пространство невидящим взглядом — точь-в-точь птица, застигнутая в степи проливным дождем.
