Усмешка искривила губы Тульского. Именно такой реакции Мишка боялся больше всего. Проще было б, пошли его Антон в задницу. Окончательно и бесповоротно. Мишка бы принял это, попытался бы найти Машу другими способами. Но ехидство на лице хозяина ТТ сулило Мише много стеба, провокаций и расспросов.
А я то думал, чего ты удрал от нас. Всегда же классно потом в шашлычке сидели. А тут Значит обиде Марию мою, сложил руки на груди Антон.
Обидел.
Небось и фамилию ее не знаешь.
Не знаю, каялся Мишка.
И явился, как Сивка-Бурка, вещий каурка требовать у меня дивчину гарную.
Антоооон! заныл Миша.
Это же неэтично, Миша. Я бы голову оторвал, если б мой телефон и адрес черти кому дали.
Я же не черти кто! почти обиделся Симонов.
Не черти, подтвердил ТТшник, Однако девочек обижаешь Ай-ай-ай, Мишань.
Тохааааа, взмолился Мишка снова, Кончай издеваться, а? Дай адрес. Мне правда очень надо.
Вижу, что надо. И что очень. Прикатил из столицы ветер в поле искать. А я собирался семью на лыжную базу вывезти в эти выходные. Дочка приболела, вот и остался. Повезло тебе, считай.
Повезло ли? насупился Симонов, понимая, что скабрезностям приятеля ни конца, ни края.
Повезло, конечно. А если б уехал я?
Антон включил ноутбук, деловито присел за стол, глядя в экран загружающейся операционной системы.
Гутову бы позвонил, нашелся Миша. Он был в хороших отношениях с тренером ТТ, но знал его не так давно, как самого хозяина.
О, Гутов и так по уши в залетах. Не стал бы он тебе выкладывать конфиденциальную инфу.
Да брось, ТТ, ну какая конфиденциальность? Мне просто нужен Машкин телефон. В идеале адрес. Я же не маньяк.
А очень похож сейчас на маньяка, снова поддел Антон.
Миша закрыл глаза руками, бормоча в пальцы:
За что мне это, господи?
За дело, отозвался вместо творца Тульский, Не будешь больше хороших девочек обижать. Как вообще посмел. Была бы стервь какая шикарно змеевидная а тут Машка, божий одуван, мышонок серенький. Стыдно, Миша. Очень стыдно тебе должно быть.
Симонов фыркнул. На мышонка-одуванчика Маша тянула с трудом. Антон опять над ним издевался.
Тульский вбивал что-то на клавиатуре и кликал мышкой, отчитывая столичного гостя. Гость кивал, призывая все терпение из заначек, потому что вид ТТшника начал его бесить. В косынку он там что ли резался, пока пенял ему за плохое поведение.
На, Антон протянул клочок бумаги.
Мишка рванул с дивана, чтобы схватить, но Тульский тут же убрал руку, не позволяя завладеть заветным призом.
Должен мне будешь, предупредил Тоха.
Сколько? Миша не мог поверить, что речь о деньгах.
Тренировку завтра проведешь в ТТ.
Не вопрос.
И не дай бог вместо извинений опять обидишь ее.
Морду набьешь?
Я? Тульский рассмеялся, Нет. Но я дам ее брату твой телефон и адрес.
Мишка сглотнул, но отступать все еще было некуда. За спиной только проклятая Москва.
Ладно, Антох. Напугал до мокрых штанишек. В пору уборщицу звать, пол за мной мыть. Я все понял. Не дебил.
И Мишка выхвалил у него из рук заветный стикер.
Шустрый ты, Михалыч, ухмыльнулся Тоха в спину Симонову, крикнул, Даже кофе не допьешь?
И так заболтал до смерти, черт Тульский. Чтоб ты жрал одни пряники, мать твою, не выдержал Симонов.
Антон рассмеялся, напоминая сквозь хохот:
Завтра в семь твоя тренировка. Только попробуй прокатить!
Он еще посидел немного в кабинете, размышляя, стоит ли предупредить Машу. Но решил, что не надо. Уж больно забавно психовал Симонов, что говорило о его серьезных намерениях. Тульский решил, что его скромный бухгалтер приятно встряхнется от визита московского гостя. Антон и сам частенько хотел ее встряхнуть, но приличия не позволяли. Да и не его это было дело. А вот Мишка, кажется, положил болт и на дела, и на приличия. Антон полагал, что это хорошая примета.
Пока хозяин ТТ предавался недолгим раздумьям, Симонов лихорадочно вбивал в навигатор Машин адрес. Маршрут был проложен десять минут пути. Мишка благословил провинцию без пробок и расстояний в сотню километров. По дороге он хотел позвонить Маше, предупредить о визите, но опять растерял все слова и смелость. Не знал, что сказать. Боялся, что пошлет. Хотя она сама призналась и заявила, что будет нуждаться в помощи. Но Мишка все равно трусил.
А еще на него снова давила ответственность. Мысли о ребенке все сильнее приникали под кожу, впитывались в нервы и грели душу. Он всегда хотел ребенка. Серьезно думал об этом с Алисой, хотел сделать ей предложение. Они бы поженились, сложили свои накопления, не отказались бы от помощи родителей и взяли ипотеку. На сто лет. Но это было бы не важно. Для Мишки точно. Он хотел семью. Его воспитали в классическом стиле. Мужчина добытчик и наставник, муж и отец. Именно в такой роли он себя и видел. А не быка-осеменителя, который только и думает, в какую бы дырку присунуть. Такое бы лучше подошло Глебу. А ведь случилось и с Мишкой.
Он притормозил у типовой пятиэтажки, потер виски пальцами. Пусть он сделал ребенка в туалете. Не станет же его сын или дочь от этого хуже.
«Главное, воспитать хорошим человеком», уверил себя Миша и вышел из машины навстречу светлому будущему.
Он так и не нашел слов, чтобы позвонить, вообще долго мялся у домофона, не зная, что сказать даже в него. Как по волшебству, открылась дверь, и Симонов проскользнул в подъезд, воспользовавшись случаем. Он поднялся на третий этаж, еще постоял у заветной двери. Недолго. Не было уже сил тянуть. Мишка нажал звонок.
Послышались торопливые шаги скрежет глазка. Миша мог поклясться, что услышал девичий вздох.
Миша?! услышал он свое имя, пока открывалась дверь.
Чтобы отрезать себе пути к отступлению и не дать возможности выставить за порог, Симонов сразу зашел внутрь, прикрыв за собой дверь.
Выпускной Маши
Ух ты! вырвалось у меня, едва вошла в гараж, Святая святых?
Миша рассмеялся.
Нет, конечно. Святое место это у Геллеров на базе. Здесь хлам остался, но мы с Глебом иногда занимаемся.
Я не могла прекратить озираться. Повсюду валялся спортивный инвентарь: гири, гантели, скакалки, разноцветные блины для тяжелоатлетической штанги, большие мячи, которых раньше никогда не видела. Снаряды именно валялись. Похоже, мальчишки не отличались тягой к порядку. Лишь гордо и аккуратно в стороне стояла какая-то скамья, а над ней была пристроена рама. Видимо, для жима лежа.
Что за штука? я толкнула носком туфли красный кожаный мяч размером с добрую тыкву.
