— Оба варианта.
— Не знаю. Зомби у забора… и парочку людей из города. Тетя Кэти была первым знакомым мне человеком, который умер. Мне тогда было лет шесть. Я помню похороны. — Бенни смотрел на зомби. Высокого мужчину и молодую женщину или девушку-подростка. — И… папа Морги Митчелла погиб при крушении строительных лесов. На его похороны я тоже ходил.
— Ты видел, как их усмиряли?
«Усмирять» — приемлемый термин для описания вынужденной меры, при которой в основание черепа вставляли металлический штырь, называемый «лучиной», чтобы перерезать ствол головного мозга. После Первой ночи в качестве зомби мог воскреснуть любой умерший. Такое случалось и из-за укусов, но в действительности к жизни возвращался любой недавно умерший. Почти все взрослые носили с собой хотя бы одну лучину, но Бенни ни разу не видел, чтобы ими пользовались.
— Нет, — ответил он. — Когда умерла тетя Кэти, ты не разрешил мне остаться в комнате. И меня не было рядом, когда умер папа Морги. Я только ходил на похороны.
— Какими были похороны? В смысле, какими показались тебе.
— Не знаю. Быстрыми. Немного грустными. А потом все отправились к кому-то на вечеринку и много ели. Мама Морги ужралась…
— Следи за языком.
— Мама Морги напилась, — произнес Бенни таким образом, словно следить за языком для него так же сложно, как терпеть удаление зубов. — Дядя Морги сидел в углу, пел ирландские песни и плакал вместе с парнями с фермы.
— Это было год-полтора назад, да? Во время первого весеннего посева?
— Да. Они строили бункер для хранения зерна, и мистер Митчелл с помощью канатного подъемника отправлял работающей на крыше команде инструменты. Одна из труб сломалась, и на него свалилась вся команда.
— Это был несчастный случай.
— Ну да, естественно.
— Как это воспринял Морги?
— А ты как думаешь? Он ох… в смысле, он был потрясен. — Бенни вернул брату бинокль. — Он до сих пор потрясен.
— Почему он потрясен?
— Не знаю. Он скучает по папе. Они много общались. Похоже, мистер Митчелл был очень крутым.
— Ты скучаешь по тете Кэти?
— Конечно, но я был маленьким. Мало что помню. Помню, она много улыбалась. Была красивой. Помню, таскала мне из магазина, в котором работала, дополнительное мороженое. Это половина дополнительного рациона.
Том кивнул.
— Помнишь, как она выглядела?
— Как мама, — ответил Бенни. — Она была очень похожа на маму.
— Ты был слишком маленьким, чтобы помнить маму.
— Я ее помню, — произнес Бенни с надрывом. Достал кошелек и показал Тому спрятанную за пергаментным окошком фотографию. — Может, я помню ее недостаточно хорошо, но думаю о ней. Все время. И о папе тоже. Даже помню ее одежду в Первую ночь. Белое платье с красными рукавами. Я помню рукава.
Том закрыл глаза и вздохнул, его губы задвигались. Бенни показалось, он повторил слова «красные рукава». Том открыл глаза.
— Я не знал, что ты это запомнил. — Он грустно улыбался. — Я помню маму. Она была для меня такой мамой, какой не была настоящая. И я очень обрадовался, когда папа женился на ней. Помню каждую морщинку на ее лице. Цвет волос. Улыбку. Кэти была на год младше, но они могли бы быть близняшками.
Бенни сел и обхватил колени руками. Его мозг словно сломался. Куча эмоций присоединилась к воспоминаниям, старым и новым. Он посмотрел на брата.
— Ты был старше, чем я сейчас, когда это произошло.
— За несколько дней до Первой ночи мне исполнилось двадцать. Я учился в полицейской академии. Папа женился на твоей маме, когда мне было шестнадцать.
— Ты их знал. А я нет. Как бы мне хотелось…
Остальное осталось при нем.
Том кивнул.
— И мне тоже, малой.
Они сидели в тени, погруженные в свои воспоминания.
— Скажи мне кое-что, Бенни, — заговорил Том. — Что бы ты сделал, если бы кто-то из твоих друзей — скажем, Чонг или Морг — пришел бы на похороны тети Кэти и отлил в гроб?
Бенни так поразил этот вопрос, что ответ получился беспечным.
— Я бы их поколотил. Я серьезно.
Том кивнул.
Бенни уставился на него.
— Что это за вопрос такой?
— Просвети меня. Почему ты разозлился бы на своих друзей?
— А ты как думаешь? Потому что они проявили к тете Кэти неуважение.
— Но она мертва.
— Какое это, черт побери, имеет значение? Написать ей в гроб? Да я бы надрал им зад.
— Но почему? Тете Кэти все равно.
— Это ее похороны! Может она в каком-то роде, не знаю, все еще здесь. Как всегда говорит пастор Келлог.
— А что он говорит?
— Что с нами всегда душа тех, кого мы любим.
— Понятно. А если бы ты в это не верил? Если бы верил, что тетя Кэти — всего лишь тело в коробке? И твои друзья написали на нее?
— А ты как думаешь? — рявкнул Бенни. — Все равно надрал бы им зад.
— Я тебе верю. Но почему?
— Потому что, — начал Бенни, но замолчал, не зная, как выразить свои чувства. — Потому что тетя Кэти была моей, понимаешь? Она моя тетя. Моя семья. Они не имеют никакого права неуважительно относиться к моей семье.
— Как и у тебя нет права испражняться на могилу папы Морги Митчелла. Или выкапывать его и вываливать мусор на его кости. Ты же не стал бы делать такое?
Бенни впал в ужас.
— Чувак, да что с тобой такое? Откуда ты взял это дерьмо? Конечно, я не сделал бы ничего такого отвратительного! Господи, ты за кого меня принимаешь?
— Тссс… говори тише, — предупредил Том. — Так что… ты не выказал бы неуважение папе Морги… живому или мертвому?
— Черт, нет.
— Следи за языком.
Бенни произнес это медленнее и особо выделил каждое слово.
— Черт. Нет.
— Рад это слышать. — Том протянул брату бинокль. — Посмотри на тех двух мертвых людей. И скажи, что видишь.
— Так мы теперь вернулись к делу? — Бенни многозначительно на него посмотрел. — Ты невероятно странный.
— Просто посмотри.
Бенни вздохнул и, выхватив из руки Тома бинокль, поднес его к глазам. Посмотрел. Вздохнул.
— Да, два зома. Те же два зома.
— Поточнее.
— Хорошо. Так, два зома. Мужчина и девушка. Стоят на том же самом месте. Скука смертная.
— Эти мертвые люди… — сказал Том.
— Что насчет них?
— Они были чьей-то семьей, — тихо произнес Том. — Мужчина выглядит достаточно взрослым, чтобы быть чьим-то дедушкой. У него была семья, друзья. Имя. Он кем-то был.
