Итак, мы бросили беглый взгляд на абсурдные идеи,проповедуемые разными народами на земле, и теперь я подхожу, наконец, кдоктринам евреев и христиан. Первые твердят о Боге, но никак не объясняют егопроисхождение, не дают никакого о нем представления, не рисуют его образ;стремясь постичь природу этого сверхбожества всех людей, я нахожу лишь детскиеаллегории, недостойные величия того Существа, которого меня призывают принятькак Творца всего сущего; более того, законодатели этого народа рассказывают мнео своем Боге с вопиющими противоречиями и используют при этом такие слова итакие краски, которые скорее вызывают отвращение, нежели заставляют служитьему. Пытаясь объяснить его сущность, они утверждают, что в Священных Книгахзвучит голос этого Бога, но меня поражает, почему, рисуя свой образ, Богвыбирает такие изобразительные средства, которые побуждают человека презиратьего. Столкнувшись с этим вопросом, я решила внимательно прочитать эти Книги ине смогла отделаться от мысли, что эти писания не только не могли бытьпродиктованы разумом или духом божьим, но воистину они написаны много позжесмерти персонажа, который осмеливается утверждать, что он дословно передаетслова самого Бога. Ха! Ха! Вот так воскликнула я, изучив всю эту белиберду, иубедилась, что Священные Книги, которые хотят всучить мне под видом мудрыхизречений Всевышнего, не более, чем выдумки мошенников и шарлатанов, и вместотого, чтобы увидеть там отблеск божественного света, я нашла дешевоетрюкачество, рассчитанное на доверчивых глупцов. В самом деле, что может быть нелепее,чем описывать на каждой странице, как это делается в тех Книгах, богоизбранныйнарод, который Бог якобы сотворил для себя самого; что может быть глупее, чемрассказывать, налево и направо, всем прочим народам земли, что Всемогущийобращается лишь к этим кочевникам пустыни, что он озабочен только их судьбой,что лишь ради их блага он меняет движение звезд, перекраивает моря-океаны,спускает сверху манну небесную, как будто этому Богу не было бы гораздо прощепроникнуть в их сердца, просветить их разум, нежели вмешиваться в безупречныйпромысел Природы, как будто благосклонное отношение к темному, ничтожному,нищему и почти неизвестному народу соизмеримо с высшим величием того Существа,которому приписывают способность всетворения. И как бы я не хотела принятьразумом то, что эти абсурдные Книги стараются вдолбить в голову читателя, мнепришлось задуматься над единодушным молчанием историков всех сопредельныхнародов, которые обязательно должны были отметить в своих хрониках чрезвычайныесобытия, коими кишит Священное Писание, и этого факта оказалось достаточно,чтобы зародить во мне сомнение относительно чудес, описанных в этих баснях.Скажи на милость, что должна я думать, когда именно среди этого самого народа,так усиленно восхваляющего своего Бога, больше всего неверующих? Как возможно,что этот Бог осыпает свой народ благодеяниями и чудесами, а возлюбленный народэтот не верит в своего Бога? Как возможно, что этот Бог, на манер самых ловкихлицедеев, трубит c вершины горы свои указы, с вершины горы диктует свои высшиезаконы законодателям этого народа, который в это самое время там внизу, вдолине, сомневается в нем, и в той долине сооружаются идолы, памятники цинизма,будто нарочно для того, чтобы мудрый Бог, неистовствующий наверху, получил щелчокпо носу? И вот, наконец, он умирает, этот исключительный человек, только чтопредложивший евреям, чудесного Бога, испускает дух, и его смерть сопровождаетсячудом; уже самим обилием невероятных событий величие этого Бога должно былонавечно запечатлеться в памяти той расы, которая была свидетелем его величия,но самое интересное в том, что отпрыски свидетелей того спектакля упорно нежелают признать его величие. Они были менее легковерны, чем их предки, инесколько лет спустя идолопоклонники разрушили хрупкие алтари Моисеева Бога, инесчастные угнетенные евреи вспомнили химеры отцов только тогда, когда вновьобрели свободу. Посте этого новые вожди начинают петь старые песни, но, ксожалению, их проповеди не подтверждаются деяниями: евреи, заявили эти новые вожди,будут процветать до тех пор, пока останутся верны заветам Моисея, никогда ещеевреи не высказывали ему большего уважения, как в ту эпоху, и никогда стольбезжалостно не преследовали их несчастья. Избежав гнева воинов Александра, ониизбежали затем македонских цепей только дли того, чтобы попасть под иго римлян,и те, потеряв, в конце концов, терпение от бесконечных восстаний евреев,разрушили их храмы и разбросали обломки по всей пустыне. Так вот, значит, какБог помог им! Вот как этот Бог, любящий их, поправший ради них священныйпорядок Природы, поступил с ними, вот как он сдержал свое обещание!
Тогда простите, но не среди евреев я буду искатьуниверсальное всемогущее существо, ибо у этого несчастного народа я нахожу лишьотталкивающего призрака, порожденного необузданным честолюбием, и с отвращениемотворачиваюсь от презренного Бога, сотворенного злобой и бессилием. А теперьдавай обратимся к христианам. И какой же сонм еще более несуразных нелепостеймы здесь видим! Теперь меня поучает уже не взобравшийся на гору громоподобныйсумасшедший — на этот раз сам Бог являет себя через своего посланника, нонезаконнорожденному отпрыску Марии суждены совсем другие почести, нежелиотвергнутому сыну Иеговы, Давай поближе посмотрим на этого мрачного маленького обманщика:что же он сделает, что придумает, чтобы донести до меня истины своего Бога,каковы его верительные грамоты, его методы? И он выкидывает дурацкие трюки ифокусы, ужинает с грязными девками, устраивает комедни с излечением,каламбурит, потешает и обманывает простачков. «Я сын Божий», — мычит этоткосноязычный неуч, неспособный сказать ничего вразумительного о своем отце.Именно так и заявляет: «Я сын Божий». Или еще лучше: «Я есмь Бог», и я должнаверить потому только, что он пускает при этом слюни. Далее мошенника вешают накресте, ну и что из того? Его ученики бросают его, и вот он, Бог вселенной,висит, приколоченный гвоздями. А где он зачат? В чреве еврейки. Где родился? Встойле. Каким образом внушает он веру в себя? Своим жалким видом, бедностью,плутовством — другого способа убедить меня у него нет. А если я сомневаюсь,если колеблюсь в своей вере? Тогда горе мне! Тогда моим уделом будут вечныемуки. Таков этот Бог: я ничего не упустила из его сущности, в которой нет ниодной черты, способной тронуть душу или воззвать к сердцу. И здесь кроетсяудивительное противоречие. Новый закон основан на старом и тем не менее онсводит на нет, стирает в пыль прежний закон — так где же основа этой новойверы? Неужели этот Христос является законодателем, и на каком основании мыдолжны его слушать? Он сам — и только он! — собирается показать мне своегоБога, пославшего его сюда, но если Моисей был заинтересован в том, чтобы яповерила в его Бога, который дал ему силу, то этот тип из Назарета не спешит рассказатьо своем Отце, от чьего имени он пришел на землю. Однако новый законодательдолжен знать больше, чем прежний: Моисей, в лучшем случае, мог запростобеседовать со своим господином, а Христос — кровный сын Бога. Моисейдовольствовался тем, что объяснял чудеса естественными причинами и убеждал свойнарод в том, что молния сверкает лишь для избранных, а более хитрый Христос самтворит чудеса, и если оба заслуживали презрения у своих современников, то надопризнать, что второй, благодаря своему большему нахальству, с большимоснованием требует к себе почтения. В глазах потомков оба являются создателями«гетто»[15] для евреев, а второму, кроме того, принадлежитприоритет, что касается виселицы.
