– Слава Богу, все позади, – сказал Саймон.
– Позади? – протянул Попугай. – Это только первая быстрина. Дальше, при выходе из долины, будет еще одна.
Река опять сделала поворот, и лодку вынесло в долину. И тут глазам путешественников предстало столь невероятное зрелище, что Саймон и Питер бросили весла и все трое, раскрыв рты, уставились на невиданную картину.
По всей долине, по обоим берегам реки, сидели фениксы, словно огромные, многоцветные и сверкающие орлы. Они сидели, распустив крылья, как делают бакланы, когда сохнут на скалах. Под каждой птицей в гнезде мелькало и трепетало пламя. И вдруг одно из гнезд вспыхнуло и извергнулось, как вулкан. Длинные оранжево-красные, голубые и желтые языки взметнулись вверх, окутали сидевшую в гнезде птицу и мгновенно обратили ее в пепел. Она осталась сидеть, как гигантская копия самой себя из серовато-белого пепла. Огонь утих, феникс стал постепенно рассыпаться: по перышку, по перышку, потом и вся птица с тихим шуршанием, похожим на глубокий долгий вздох, опала обратно в огненное гнездо. Спустя мгновение опять показались язычки пламени, и в глубине гнезда дети увидели маленького яркого, разноцветного птенца, бившего крыльями и рвавшегося наружу. Наконец он вырвался из пламени и взмыл вверх, над долиной, как ласточка, вместе с сотнями других фениксов. Но Попугай был прав: в фениксах крылась немалая опасность, так как в тот миг, когда феникс обращался в золу, рассыпался и падал в гнездо, во все стороны разлетались искры и горячий пепел с шипением падал в реку.
– Ой, какая красота, Попугай! – воскликнула Пенелопа.
– Никогда ничего красивее не видел, – подтвердил Питер. – Так ты говоришь, Попугай, что каждый раз, как взрослый феникс превращается в пепел, из него возникает новый?
– Да нет, по существу, это та же птица, – пояснил Попугай. – Это и называется метаморфозой. Вот почему Ха-Ха отдал им всю долину – так они не причиняют никому вреда. Питаются они главным образом нектаром и очень живописны.
Несмотря на то что путешественники держались на середине реки, их достигал жар горящих гнезд.
Они плыли по Долине фениксов уже не меньше получаса, и наконец река стала опять постепенно сужаться.
– Внимание, – с тревогой в голосе предупредил Попугай, – впереди опять быстрина. Если нам удастся преодолеть и ее, можно считать, что все в порядке, дальше река спокойная.
Пока он говорил, лодку начало сносить к берегу, но дети этого не заметили. На самом краю у воды было большущее гнездо. В нем, раскинув крылья, сидела птица. Она уже превратилась в пепельное изваяние, но еще не рассыпалась. Внезапно лодка ударилась о берег прямо под самым гнездом.
– Эй, берегись! – закричал Питер.
– Отталкивайся, отталкивайся скорее! – Саймон задрал голову вверх, со страхом глядя на возвышавшуюся над ними гигантскую птицу из пепла.
Но было уже поздно: феникс начал рассыпаться. С громким шипением он обвалился в гнездо, и лодку окутало горячей золой и разноцветными искрами.
– Выгребай на середину! – крикнул Саймон. – Скорей, скорей!
Они с Питером быстро заработали веслами, но в лодке было уже полно горячего пепла. Раздался резкий хлопок, свист, и лодка начала съеживаться.
– Берегись! – крикнул Питер.
Поток подхватил сплющившуюся лодку, закрутил ее и понес по реке. И вдруг лодки под ними не стало. Пенелопа с головой ушла под воду, ее уносило дальше, дальше, туда, где раздавался грохот потока…
Глава третьяЛУННЫЕ ТЕЛЬЦЫ И ЕДИНОРОГИКогда Пенелопа очнулась, она лежала на отмели, уткнувшись головой в колени Питеру. Саймон, склонившись над нею с встревоженным лицом, растирал ей руки, а Попугай нервно шагал по песку взад-вперед, что-то бормоча себе под нос.
– Она приходит в себя, – с великим облегчением сказал Саймон.
– Ты в порядке, Пенни? – взволнованно спросил Питер.
– Скажи нам хоть словечко, драгоценная Пенелопа, – проникновенно произнес Попугай, заглядывая ей в лицо своими голубыми глазами, полными слез. Яркие перья его были взъерошены от купания в реке.
Вид у них был такой расстроенный, что Пенелопе захотелось засмеяться, но она не посмела.
– Конечно, я в порядке. – Она приподнялась и села. – Просто я чувствую себя так, будто у меня в желудке полреки и меня протащило километр против течения.
– Замечательно прозорливое, если можно так выразиться, описание случившегося! – воскликнул Попугай. – Замечательно прозорливое.
– Где мы? – Пенелопа огляделась.
– Нас действительно протащило течением, когда лодка затонула, – объяснил Питер. – Ты застряла под водой между камнями, и нам с Саймоном пришлось нырять за тобой, но в конце концов мы тебя вытащили и ухитрились выплыть на отмель.
Отмель (а их тут было много) была узкой и длинной и тянулась почти во всю ширину реки. На нее выбросило все их пожитки, включая и бесполезную теперь лодку.
– Что же мы будем делать без лодки? – спросил Саймон.
– Все можно будет исправить, как только мы разыщем лунных тельцов, – с запальчивостью заявил Попугай.
– Кто такие лунные тельцы? – спросила Пенелопа, безуспешно пытаясь выжать на себе платье.
– Не знаю, – отозвался Питер, – Попугай без конца о них твердит, как будто мы только ради них сюда и добирались.
– Любезный Питер, – сурово произнес Попугай, – если я тебе скажу, что лунные тельцы – одно из важнейших изобретений Ха-Ха и что они, вне всякого сомнения, полезнейшие животные в Мифландии с точки зрения экономики и сельского хозяйства, то тогда ты, быть может, поймешь, почему нам так важно их разыскать.
– А я не понимаю, – продолжал упорствовать Питер.
– Ты на редкость тупоголовый мальчик, – угрюмо сказал Попугай. – Сейчас я вас покину и отправлюсь искать стада лунных тельцов. Извольте дожидаться меня здесь.
С этими словами Попугай с высокомерным видом вошел в мокрую клетку и открыл дверцу шкафчика в стиле Людовика Пятнадцатого.
– Если вы так и будете ходить мокрым, то простудитесь, – заявила Дульчибелла. – И в ваши годы вообще вредно летать по всей стране.
– Ах, успокойтесь вы, – сердито огрызнулся Попугай. – Вы, кажется, певица и моя домоправительница, а не тюремщица. Куда вы дели мою подзорную трубу?
– Она там, куда вы ее положили, в шкафу. Какое вы право имеете так со мной разговаривать? Я тружусь дни напролет, и что я получаю в награду? Ответьте-ка. А вы только и смотрите, как бы нас всех утопить и задать мне кучу лишней работы. Посмотрите, во что вы превратили клетку. Все промокло, ковер погиб… Придется просушивать постель. Но разве вам есть до меня дело? Нет, вы только и знаете, что летать повсюду с подзорной трубой. Пора бы уже остепениться. Ведете себя, как желторотый птенец.
