– Загремит, так загремит, – одобрил Пров, вытирая руки о штаны. – А где выход на крышу?
– Через будку подъемника. – Гарун выбил ногой обшитую ржавым листом дверь и шагнул через порог. Они бегом поднялись по металлической лесенке и оказались перед выходом на крышу.
– Погодите, – сказал Кари. – Пусть сначала Гарри расскажет, как мы будем двигаться дальше.
Зоя потерлась щекой о плечо Гаруна. Улыбнувшись, он провел рукой по пышным волосам девушки.
– Эта дверь выходит на участок крыши, который не виден с башни, – начал Гарун. – Прямой путь в Буду для нас закрыт. Мы пойдем к Лосятнику, до которого недалеко. Это на севере-востоке. Но мы сначала пойдем на юг, чтобы запутать следы. Мой план таков. Мы спускаемся во двор по аварийной лестнице. Через парк добежим до станции метро. Это займет двадцать дэгов. Мы спустимся в метро. Место здесь высокое, в метро воды быть не должно. По рельсам мы пойдем обратно и выйдем на следующей станции. Выход из нее расположен у реки. Здесь мы раздобудем лодку или сделаем плот. Пока раменцы будут искать нас на юге, мы поплывем на север. В районе Рушской набережной впадает речка Яза. Это уже кремлевская зона, и рамцы не посмеют гнаться за нами. Мы войдем в Язу и пойдем вверх. Здесь придется поработать веслами. По Язе мы доплывем до зоны Сольники. Здесь река поворачивает. Поэтому за мостом мы высадимся на берег и пойдем пешком. Через один сат ходьбы будем на станции «Лосятник». У меня все.
– Какие будут возражения? – спросил Кари.
– За Язой-рекой упырей полным-полно, – проворчал Савва.
– Ну и что? – сказал Пров. – Сейчас самая жара. Упыри до вечера из нор не вылезут. А если и встретится какой оголодавший, так мы с ним живо справимся. Заостри жердину подлиннее и коли упыря прямо в брюхо. А потом толкай его в лужу. Тут упырю конец придет. Таким бойцам, как мы, одиночный упырь не страшен. Главное, к деревьям близко не подходить. Они в лесу здорово таиться могут. А по ровной дороге даже Зойка от упыря убежит. Дойдем до Сольников, там и простимся. От Сольников до Тошево рукой подать. Там нет власти рамцев. Через Волокамский тракт я доберусь до своих.
– Так бы и сказал, что домой охота, – проворчал Савва. – Мой дом на юге, в Чертово.
– Ситуация понятна, – подвел черту Кари. – А ты, Зоя, тоже хочешь вернуться в Чертово?
– Я? – вспыхнула девушка. – Нет, я хочу с вами. Я с вами хоть на север согласна. Без Гарри мне жизнь не мила. – Зоя спрятала лицо у Гаруна на груди.
На чердаке послышался тяжелый удар. Это рамцы добрались до пожарного люка. Русич предупреждающе поднял палец. Удар повторился, и рамцы вдруг закричали разом. Раздался оглушительный грохот. Это тяжелые чугунные батареи валились на головы преследователей.
– Вопрос решен, – сказал Кари. – Один против четверых. Савва, тебе придется подчиниться большинству. У нас какая-никакая, а все же демократия.
– Да я разве против? – обиделся Савва. – Что я, не понимаю? Просто предупредить хотел насчет упырей. Опасные ведь твари. Кому охота нелюдью становиться? А ты сразу – «против!».
– Вперед! – приказал Кари.
По чердаку затопали сапоги рамцев. Гарун ударом ноги открыл дверь на крышу и вдруг остановился на пороге, поднимая пистолет. Зоя, с разбегу налетев на него, испуганно выглянула поверх плеча. На плоской крыше стоял боевой вертолет, лопасти которого лениво вращались на холостом ходу. В кресле пилота развалился Белов. Он потягивал через соломинку сок из ярко-красной баночки и призывно махал рукой.
– Черт, Павел! – Гарун от души стиснул твердую ладонь дулеба. – Ты откуда взялся?
– Давно сижу, – проворчал Белов. – Вас поджидаю.
– Это ты рамский грузовик подбил? – догадался Кари, хлопая дулеба по спине. – А мы сначала не поняли, что это вертолет свистит.
– Фирма «Камов», – Белов погладил приборную доску. – Последняя модель. Временно одолжил на базе. Э, да у нас гость! Похоже, ему не нравятся вертолеты этой фирмы.
Гарун увидел толстяка Серафима. Высунувшись из двери, рамец поднял арбалет. Гарун выхватил пистолет и выстрелил поверх головы стражника. Взвизгнула пуля, посыпались осколки кирпича. Толстяка как ветром сдуло с крыши.
– Забирайтесь в десантный отсек, – показал Белов. – Архив Лемеха не забыли?
– Обижаешь, начальник, – сказал Гарун и задвинул дверцу.
Вертолет поднялся в воздух. Слегка накренившись, он развернулся и взял курс на северо-запад. Высыпавшие на крышу рамцы разинув рты проводили глазами исчезающую в синем небе пятнистую стрекозу.
Глава 43
– Следует признать, что передать Лемеху больше двух посланий за один сеанс пока не удается, – сказал Эгль, мрачно уставившись на горящие обломки виртуального охотничьего домика. – Боюсь, что темп передачи еще недостаточно высок.
Он дождался, когда вертолеты скрылись за верхушками деревьев, и стер картинку с экрана.
– Я бы так не сказал, – возразил Хэвисайд, возвращая таймер в исходное положение. – За три сеанса Лемех уже усвоил данные от Минковского и продумал стратегию. Думаю, темп возрастет, это вопрос времени.
– Не ударился бы Лемех в другую крайность – задумался Эгль.
– О чем вы? – Хэвисайд внимательно следил за клопом, который в очередной раз растерянно повис на обрывке молекулярной нити.
– У профессора могут взыграть патриотические чувства. Что, если вместо пространства Минковского он выберет геометрию Лобачевского? Тогда мы окажемся в пространстве с отрицательной кривизной, которое «вывернуто» наизнанку относительно Римана.
– Неужели? – задумался англичанин. – Очень интересно! Эта мысль не приходила мне в голову.
– Не может быть! – не поверил Эгль. – Это известно каждому аспиранту.
– Да, конечно, – согласился Хэвисайд. – Но я о другом. Дело в том, что геометрия Лобачевского внутренне непротиворечива. Это значит, что его пространство имеет полное право на существование. Так, если мы введем в полевые уравнения метрический тензор Лобачевского… Боже, сколько новых физических эффектов таит в себе эта новая вселенная!
– Сэр Оливер, прошу вас, не увлекайтесь, – осадил Эгль. – Мы здесь не научную проблему решаем, а политическую. Именно поэтому руководство операцией возложено на меня. Предупреждаю, стоит нам расслабиться, Баг Мэк захватит инициативу в свои холодные лапы и ситуация выйдет из-под контроля. Прошу внимания. Так, четвертый куб уже активирован. Что в нем было?
– Согласно графику, – оживился Хэвисайд, – он включает идеи позднего Лемеха. Значит, контакт должен произойти в новой обстановке. В шоковых условиях Лемех легче усвоит новые принципы. Поэтому Лемех должен отправиться в глубокое прошлое, чтобы его не отвлекали партизаны, вертолеты и прочие атрибуты ХХ века.
– Гут, – одобрил Эгль. – И куда мы забросим Лемеха? В какой серебряный или галантный век?
