Усевшись за пульт, отправил команду «Малютке»: дескать, возвращайся, подруга, в родимый ангар, – дождался подтверждения и аккуратненько порулил к магистрали, стараясь поменьше трясти Кирю.
Глава 18
Родовое поместье Аскольда встретило нас без лишней помпы. Никто не порывался аплодировать, когда «болид» въезжал в просторный гараж, либо обнимать меня, когда я выбрался из машины. Либо хотя бы одобрительно похлопать по плечу. И слава богу, иначе бы я такого тоже… похлопал. Вынуть Кирю из кабины мне подсобили двое гардов. И сам главарь все же почтил наше возвращение личным присутствием, остановившись неподалеку.
– Дальше в лес, больше дров, – заметил он, скептически наблюдая за нашей выгрузкой. – И куда вляпался на этот раз?
– Будто не ты в это втравил! – пробурчал я. – Помог бы – чего встал?
– Не царское занятие… Доспехи хоть не попортили?
Кирю наконец увели, поддерживая под руки, – в гараже опустело, остались только мы с Аскольдом. Хоть эту заботу с себя спихнул, подумал я, а вслух сказал:
– Жлоб ты, а не царь – нашел о чем переживать! В гроб тебя и без них положат, в одних белых гетрах.
– При чем тут гроб? – искренне удивился он.
– А где, по-твоему, дневают вампиры?
– Что, – помолчав, спросил Аскольд, – уже и до них дело дошло?
– Хвала Господу, с этими не столкнулись, – ответил я. – Иначе видел бы ты свои доспехи! Не говоря о нас. Лично мне и оборотней выше крыши.
В глубокой задумчивости, словно бы забыв про меня, Аскольд направился к лифту. Пожав плечами, я вошел в кабинку вместе с ним. Нас вознесло на верхний этаж, дверцы открылись прямо в залу, откуда, судя по всему, главарь и отправился нас встречать. Здесь все было поделено на закутки, предназначенные главным образом для приятного времяпрепровождения, однако имелся и небольшой пульт. Аскольд плюхнулся в любимое кресло и отхлебнул из бокала, наполненного, похоже, коньяком.
– Нервишки сдают? – поинтересовался я. – Допинг потребовался?
Запашок-то я учуял сразу, но лишь сейчас понял, что хозяин в изрядном подпитии, – держаться он умел, особенно на людях.
– Довожу себя до нормы, – пробормотал Аскольд, делая новый глоток.
– Все наркоманы это говорят, – хмыкнул я. – Ну, добро пожаловать в мир Зверей! А ты думал, это вы крутые?
– Отстань, без тебя тошно!
– Ну подумай, подумай…
Без лишних церемоний я подсел к пульту, вызвал Гая, вкратце поведал о последних приключениях, дабы он забросил сей бред в Океан, подкрепив личным авторитетом. Черт знает, может, и не все примут нас за сумасшедших?
– Эй, ты чего это? – раздался из-за спины раздраженный голос Аскольда. – Конфиденциальную информацию разбазариваешь?
Развернувшись вместе с креслом, я глянул на него в упор:
– Ты дурак? Не понимаешь, что эти сведения с гарантией утопят Семью, если не разбросать их пошире? К тому ж это не твоя тайна.
– Но тебе платил я!
– Пока еще нет. И нанимал для иного. А если б даже не так, то мне на это, откровенно говоря, плевать.
– Вот как!.. Где ж твои принципы, рыцарь?
– Я не такой идиот, чтоб из-за них делаться сволочью. Расскажи-ка еще про кодекс профи!
Откинувшись в кресле, главарь покачал головой:
– Ну, Род, ты меня удивил!
– Ладно бы это затрагивало лишь ваши Семьи, но ведь угроза куда шире.
– Господи, о чем ты опять?
– Так ты не понял еще? Главная-то опасность идет изнутри. На эту нечисть можно найти управу, объединив силы, а вот ежели взыграет твой нутряной Зверь? Слишком тянет тебя к бессмертию.
– С чего взял?
– А почему ты так стремишься разбросать семя? Сейчас вот озабочен построением империи с наследуемой властью. Такие инстинкты сильны у насекомых, запасающих живые консервы для потомства.
– Ну сказанул!
– Но если взамен генетического бессмертия тебе предложат личное, зачем тебе станут нужны дети?
– Ты серьезно? – пробормотал Аскольд. – Я действительно смогу жить вечно?
– Смотря что считать жизнью. Закостенеешь в нынешнем состоянии на века – это да. Но вверх не поднимешься ни на шаг.
– Зато и не скачусь к старости.
– Я ж говорил, – хохотнул я, – тебе понравится!.. Только имей в виду: ничто не дается даром.
– Встает вопрос о цене, да?
– И о ценности тоже. Конечно, бандитам недалеко до людоедов, а все ж пока человечья норма. И ради чего уходить в патологию?
– Во-первых, у меня ответственность перед Семьей, – объявил он. – И потом, руки-то у всех к себе повернуты. Вот и загребают, кто как умеет.
– Это хорошо, что на свой счет ты не питаешь иллюзий. Может, ты всегда был вампиром – в меру отпущенного? Копил силу, опустошая слабых. А тут открываются такие просторы!
– Кстати, не слыхал? – вдруг сказал Аскольд. – Лика повесилась.
– Что?
Я даже дернулся. Вот так и проходит жизнь… мимо.
– Н-да, не выдержала гонки, надорвалась, – посетовал главарь. – А ведь и к ней я питал слабость!
– Держал как запасной вариант? – спросил я, сдерживаясь. – Предусмотрительный ты наш.
Может, злосчастная стервочка оказалась лишней в этом сюжете? Вот и прибрали с глаз долой. А душить женщин нынче модно – видели, знаем!..
– Каких товарищей теряем! – вздохнул Аскольд. – Скоро и вовсе станет не на кого положиться.
Это он острил так: мужественно, невзирая на чувство глубокой скорби.
– Надувной куклой обзаведись, – посоветовал я, едва разжимая челюсти. – Уж она не подведет.
Говорить с ним больше не хотелось, да и не о чем, наверно. Перекачав на здешний комп свежие записи (с небольшими купюрами), я спустился на том же лифте в гараж и втихаря убрался из поместья. Домой, домой!..
То ли показалось, то ли так легли карты, но в городе будто стало спокойней, несмотря на глубокую ночь. Может, впрямь убавилось нечисти? Ну, сколько голов мы отрубили этой гидре? И за сколько времени отрастут новые? А все ж передышка!
И возле дома меня не поджидала засада – балуют, балуют. Этак и вовсе утрачу бдительность. Но настоящий откат пошел, когда я очутился внутри стен, под неусыпной охраной Дворецкого. Разом заныли все сегодняшние болячки, мышцы сделались ватными, веки налились тяжестью. С трудом избавясь от снаряжения, я все-таки полежал в ванне, едва не заснув в тамошней невесомости, сквозь дремоту ощущая бережные касания Инессы, занявшейся моей помывкой, а заодно массирующей, где не болело. Затем поднялся, ладонями смахнул с себя воду и побрел в спальню. Без сил рухнул на постель, по-моему, отрубившись еще раньше, чем коснулся головой подушки.
