его.
"Ладно, возможно, это не совсем твоя вина".
"Тогда…" Он делает паузу. "Что ты сделал?"
О черт, злой Харви существует.
"Ничего, я святой. У нас с ней теперь все хорошо. Вроде как".
"Если бы ты со своим уязвленным самолюбием не отгораживался от нее, она могла бы и не дойти до этого".
"Эй, у меня и так много всего произошло, и я не собираюсь объяснять тебе все это".
"Нет, но ты можешь обвинить меня во всем, не так ли?"
"Дело не в нас, черт возьми! Здесь есть несколько девушек — ее старые подруги, я думаю. Что-то не так с тех пор, как они…"
Я вскакиваю со своего места, заметив, как она проходит мимо. Я выбегаю за дверь, не отходя далеко, чтобы не отключиться от Wi-Fi.
"Том, ты здесь? Что происходит?"
Я зову ее, и она с неохотой оставляет подругу на месте. Я подношу телефон к ее уху, когда она уже достаточно близко, чтобы у нее не было возможности увидеть определитель номера.
"Том, что…?"
Она убирает телефон и видит его имя, а затем бросает на меня злой взгляд.
Я обнажаю зубы и улыбаюсь ей с видом "я просто пытаюсь помочь".
После секундного колебания она завершает звонок, возвращая телефон мне в руку.
"Спасибо за это".
Она уходит, чтобы вернуться к своей подруге.
"Вы не можете просто поговорить об этом?" — умоляю я, но она игнорирует меня. Я отвечаю на вибрирующий телефон.
"У тебя пропал сигнал?"
"Не совсем."
"Она бросила трубку".
Это утверждение, а не вопрос, поэтому я не отвечаю.
"Блядь".
В кои-то веки мы на одной волне.
Блядь.
Элиза
"Автопилот Элиза" — согласилась сегодня провести время с Тарой вне корабля, если бы меня не застали врасплох. Я имею в виду, что и до этого у меня было дерьмовое настроение, но теперь, с напоминанием о том, что Оскара на самом деле не затащили в адские огненные ямы — или, лучше сказать, в Болото вечного зловония, — я чувствую себя еще хуже. Однако я не собираюсь показывать этого. Я должна улыбаться Таре; я не должна позволить ей увидеть, что я разваливаюсь на части.
Я беру ее с собой на прогулку по пляжу, потому что поход куда-нибудь выпить или пообедать — этого недостаточно, а прогулка по пляжу может занять полчаса, и на этом все закончится. Раньше мой гнев всегда был направлен на Кейт, но я затаила обиду и на Тару с тех пор, как увидела их совместную фотографию у дверей сцены. Либо она никогда не видела темную сторону Кейт, либо видела, но все равно предпочла ее мне.
"Прости, что привезла Кейт".
Думаю, нам лучше покончить с этим.
"Она ведь не знала, что я здесь, правда?"
Она с сожалением смотрит вниз. Тогда я расцениваю это как "нет".
"Мы можем присесть?"
Я соглашаюсь, как будто это внушает мне что-то, кроме ужаса. Мы находим тенистое место и усаживаемся на песок.
"В тот вечер, когда мы приехали сюда, она рассказала мне, что случилось в твой день рождения. Почему ты действительно съехала. Я знала, что вы поссорились, но слышала только ее версию событий". Она смотрит вдаль с обеспокоенным выражением лица.
"Я думала, что приезд сюда — это шанс создать новые воспоминания, оставить все, что случилось, позади. Я скучала по нам. Ты всегда была для меня таким хорошим другом, а я воспринимала это как должное. Очень сильно. Этой поездкой я хотела исправить ситуацию, и если бы я знала…"
"Все в порядке", — говорю я. Она пыталась поступить по-доброму, но у нее ничего не вышло. Я смотрю на свои ноги, зарывая их глубоко в теплый песок.
"Мне жаль, что я не спросила тебя о твоей версии событий.
"Это ничего бы не изменило".
"Конечно, изменило бы. Ты моя лучшая подруга".
"Как и она", — возражаю я.
Ее реакция говорит мне, что она уже не так уверена в этом, но я не поощряю ее. Наши глаза ненадолго встречаются, а рты складываются в жалкие улыбки.
"Я действительно горжусь тобой. Быть здесь, и наконец-то делать то, что ты всегда хотела. У тебя получается". Она меняет тему.
Я вытаскиваю ноги из песка и шевелю пальцами, пока все песчинки не осыпаются с моей кожи. Я могла бы притвориться, что это правда, и принять комплимент, но то, что мы не были откровенны с ней, достаточно долго держало нас в разлуке.
"Нет, я не такая. Я неудачница по сравнению с тобой".
"Боже мой, ты же не думаешь так на самом деле? Элиза, скажи мне, что ты врешь".
Она смотрит на меня, но я не поправляю себя.
"Как ты можешь быть неудачницей, если делаешь что-то, что делает тебя счастливой?"
"Ну, это не делает меня счастливой, так что вот так". Я тереблю свободную нитку на своем сарафане, чувствуя на себе ее сочувственный взгляд.
"Что случилось?"
Я делаю долгий вдох и выдох. Ничего. "Я бы хотела быть достаточно хороша, чтобы делать то, что делаешь ты".
"Ты шутишь? Я бы хотела быть достаточно хорошей, чтобы делать то, что делаешь ты. Тебе приходится не только вести все эти мероприятия, но и общаться с людьми, импровизировать, развлекать их двадцать четыре на семь. А я изо дня в день делаю одно и то же. Конечно, бывают сумасшедшие дни, но я ухожу домой и больше никогда не вижу зрителей. Кроме того, после этого у тебя практически гарантировано есть работа, в то время как я понятия не имею, что буду делать после "Официантки". Я неделями хожу на прослушивания и нигде не могу найти работу".
Я бросаю взгляд на берег и наблюдаю за тем, как набегают и уходят волны. Тара талантлива, обучена, в ее резюме есть профессиональный концерт в качестве дублера, и все же люди не берут ее на работу. Я не настолько глупа, чтобы думать, что жизнь актера — это сплошное плавание, но я думала, что становится легче, когда первая роль уже в кармане.
"Знаешь, почему все всегда считают актеров самовлюбленными?"
Я покачала головой.
"Это потому, что мы должны быть такими. На каждом прослушивании, на каждой встрече с потенциальным агентом, каждый божий день нам говорят, что мы не подходим для чего-то. Представь, если бы я верила в это каждый раз, когда слышала — я бы не продержалась в индустрии ни секунды. Неужели я действительно была настолько наивна, что верила в это все это время? Принимать
