Я с облегчением выдыхаю.
– Спасибо. Люблю тебя.
– И я тебя люблю. И еще, Холден. Счастье, которое ты сейчас чувствуешь. Не сомневайся в нем. Ты его заслуживаешь.
Я прикусываю внутреннюю сторону щеки.
– Тебе стоит замолчать, иначе я сорву с тебя одежду, как только увижу, и мы никогда не доберемся до ужина.
– Чем это будет отличаться от любого другого дня? – усмехается он. – Иди. Буду дома через несколько минут.
Я вешаю трубку и возвращаюсь в гостиную к своим тете и дяде. Они выглядят по-другому, более родными, чем тогда, когда я пытался держать их от себя подальше.
– Все в порядке. Ужин в семь.
Они оба встают с дивана и медленно приближаются ко мне.
– Спасибо, – говорит тетя Мэгс. – За приглашение и за то, что простил нас.
Наступает неловкое молчание, и никто из нас не двигается. Тогда дядя Реджинальд произносит:
– Ну, нам лучше пойти домой и подготовиться к ужину. Напишешь адрес?
Мы обмениваемся номерами телефонов. Я отправляю ему адрес Джерри Уитмора, и снова наступает напряженное молчание, пока я провожаю их до двери.
– Эм… мы можем что-нибудь с собой принести? – спрашивает тетя Мэгс. – Может быть, бутылку вина или две?
– В этом нет необходимости. Кстати, я перестал пить. В завязке.
На их лицах одновременно появляется смесь беспокойства и гордости. В точности как у любящих родителей, и внезапно я понимаю, что вот-вот расплачусь. Снова.
Дядя Редж качает головой.
– Холден… Ничего, если я тебя обниму?
Я не могу ни двигаться, ни дышать. Чувствую, как киваю.
– Ага, – хрипло отзываюсь я. – Было бы неплохо.
Дядя Редж неуверенно приближается. Я все еще не могу пошевелиться, как будто окаменел. Даже когда мой первый роман получил Национальную книжную премию, я и близко не испытывал таких ощущений, как сейчас. Дядя крепко обнимает меня, и когда он уже собирается отстраниться, я обнимаю его в ответ. Наша скованность тает, и он прижимает меня к себе; я чувствую запах «Олд Спайс» и сигар, лосьона после бритья и кондиционера для белья. От него пахнет так по-родному, что на глаза наворачиваются слезы.
Когда он меня отпускает, рядом стоит тетя Мэгс, сжав ладони перед собой.
– Моя очередь?
Я киваю, и когда дядя Редж на мгновение отворачивается, она тоже меня обнимает. Ее объятия нежнее и легче, но такие же теплые.
– Спасибо, – шепчет она, затем целует меня в щеку и отступает назад. – Скоро увидимся.
– Увидимся, – эхом повторяю я и смотрю им вслед. Они улыбаются друг другу, Редж приобнимает ее, и она удовлетворенно кладет голову ему на плечо.
Я закрываю дверь и прислоняюсь к ней, ожидая, что на меня тут же набросится затаившаяся Аляска, украдет все тепло и прошепчет, что все это дурацкая шутка.
Но ничего не происходит, и тепло в душе остается еще долго после их ухода, пока я брожу по нашему дому.
Моему и Ривера. Я все еще его изучаю, как делал это раньше, когда врывался в чужие дома.
Все еще немного чувствую себя чужаком в незнакомой стране.
Пока не захожу в хозяйскую спальню и не приближаюсь к шкафу, где скучные джинсы и рубашки Ривера висят рядом с моими необычными костюмами. Мы до абсурда непохожие – как кусочки головоломки, которые достали из разных коробок. И все же необъяснимым образом подходим друг другу… и проводим большую часть ночей, доказывая это. Жар тела Ривера и его любовь ко мне сжигают холод, который, как я думал, навсегда въелся в мои кости. И знаю, что однажды от него ничего не останется.
Ривер
Несколько часов спустя я возвращаюсь из автомастерской, внутри все скручивается еще более тугими узлами, нежели до моего ухода. Я вваливаюсь в парадную дверь, не зная, в каком состоянии обнаружу Холдена. Но он в своем кабинете, с открытым ноутбуком, деловито работает над следующей книгой.
– Эй, – окликаю я, стоя в дверях. – Все хорошо?
Он поворачивается в своем рабочем кресле. На нем черные брюки и облегающая черная футболка, подчеркивающая спортивную, подтянутую грудь; короткие рукава натянуты на бицепсах. Пепельно-русые волосы, его естественный цвет, блестят после недавнего душа.
Он поднимает руки вверх.
– А как думаешь? У меня есть тетя и дядя.
Его счастье несет меня через кабинет с деревянными полами и книжными шкафами во всю стену. Я нависаю над Холденом, упираясь руками в подлокотники кресла.
– Я ни капельки не удивлен. Как они могли тебя не полюбить?
Он кривит лицо.
– Тебе накидать сокращенный список причин? Я точно не облегчал им жизнь, пока занимал их гостевой дом.
– Нет, ты сделал ее лучше.
Я наклоняюсь и целую его. Но теперь, когда мое любопытство удовлетворено, возвращается прежняя, еще более сильная нервозность. Я отстраняюсь, пока он этого не почувствовал.
– Собираюсь принять душ, а потом можем отправиться к папе.
– Эй, – останавливает он меня. – Все в порядке? Ты странно себя ведешь. Как будто ждешь плохих новостей. Или история твоего браузера стала общественным достоянием.
Я сухо смотрю на него.
– Меня беспокоит не история моего браузера.
Он прищуривается, но я спешу уйти, пока его проницательный взгляд не увидел меня насквозь.
Я принимаю душ, смывая бензин и масло автомастерской, и переодеваюсь в джинсы и темно-синюю рубашку, которая слишком хороша для обычного ужина с отцом и сестрой. Она еще больше разожжет любопытство Холдена, но я рискну. Однажды он сказал мне, что это его любимая рубашка, так что надену ее.
Наконец, я накидываю легкую куртку, бессмысленную в жаркую летнюю ночь. Пускай вызывает у Холдена откровенные подозрения, но мне нужен карман.
У своего комода я бросаю взгляд через плечо, чтобы убедиться, что он не собирается волшебным образом появиться позади меня – за ним водится такая привычка. В верхнем ящике, под грудой нижнего белья, я нахожу маленькую черную коробочку и засовываю ее в карман куртки.
Вздохнув, возвращаюсь в кабинет, где Холден все еще занят с ноутбуком. Он останавливается, бормочет проклятие и с силой нажимает на кнопку «удалить».
Я улыбаюсь, наблюдая за ним с ужасной гордостью. Он выкарабкался из темного озера, в котором его пыталась утопить Аляска, и я знаю, что он не прекратит борьбу и никогда туда не вернется. А я буду сопровождать его на каждом шагу его пути.
Я трогаю коробочку в кармане.
Если он мне позволит.
Я отвожу нас к папиному дому. «Хонда» Амелии припаркована на подъездной дорожке. Осенью она поступит в колледж в Сан-Хосе, в сорока минутах езды от Санта-Круза. У нее уже есть соседка по комнате, милая девушка, с которой они познакомились на заселении. В ее жизни больше не было Кайлов, и я верю ей, что такого больше не повторится.
