(из «Путеводителя афериста по Территориям Экс-США»)Я погрузился в симуляцию в миллионный раз, желая стряхнуть с себя кожу, как это cделал один из пациентов «Нью Скин™», и втиснуть себя в мегабайты кода, чтобы жить вечно.
Как только я свернул со стандартного участка Дороги и переключился на свой личный канал, пришлось уклоняться от уведомления размером с шарик, наполненный водой, которое промахнулось, пройдя в дюйме от моей головы. Вместо этого оно ударилось о стену и разлетелось потоком конфетти.
– Вы знаете, что у одного из ваших приоритетных контактных лиц, Плохой Кисы-414, сегодня день рождения? – Системные подсказки звучали, словно крысы из Кадровой службы на стероидах.
– Мы не можем сообщить вам, сколько лет ей исполнилось, потому что эти данные помечены как конфиденциальные, но мы можем сообщить вам, что она любит музыку в стиле неопанк, танцевальные вечеринки, ДР историю[162], права биоинженерных видов животных и нанотехартценкрафт. Хотите отправить ей воздушные шары, парадную платформу на колесах или тайник с оружием?
Я смахнул карусель с предлагаемым контентом – разумеется, все это можно было пересылать между учетными записями пользователей по премиальной цене.
На моем канале взорвалось еще одно всплывающее окно. Эвалин приглашала меня на вечеринку в честь дня рождения, которую устраивала: частная танцевальная вечеринка в виртуальной реальности на дискотеке в стиле ретро 2050-х годов.
Больше всего на свете мне хотелось сказать «да». Я хотел навсегда исчезнуть с ней внутри файервола. Я даже смог понять, почему Рафикова в своем искалеченном теле придумала программный способ загрузить себя в облако. Не для того, чтобы достичь бессмертия, а просто чтобы стряхнуть с себя всю боль физического мира. Вместо этого я нажал «нет», или попытался нажать – мои руки так сильно тряслись, что я не мог толком прицелиться. Если бы она вошла в систему, я мог бы все ей рассказать. Я мог бы попросить ее о помощи. Я мог бы умолять ее помочь мне. Но она была не в сети, и я был рад, что не испортил ей день рождения.
Вместо этого я послал ей короткую голосовую заметку, пытаясь вложить в свое сожаление как можно больше чувства, надеясь, что она услышит, поймет, что я на самом деле имел в виду: что я по уши в нее влюблен, пусть даже мы никогда не встречались лицом к лицу.
Что мне действительно жаль. И что я прощаюсь.
– Надеюсь, твой день рождения удастся, – сказал я ей. – Надеюсь, в этом году ты получишь все, что только пожелаешь.
Почему-то мне не верилось, что она это получит, не в нашем говенном мире.
Однако всегда есть надежда.
Как только я отправил свой ответ на ее профиль, в почтовый ящик влетело новое приглашение, на этот раз перекати-поле, похожее на грибные споры, из которого выросла ссылка на чат. И первое, о чем я подумал, – что Эвалин все-таки подписалась, но как только я развернул приглашение и увидел имена участников, мое сердце остановилось.
– Робото26 и Мажорка08 приглашают Вас присоединиться к защищенному чату.
Я вновь завис над приглашением, чтобы услышать, как программа зачитывает его вслух. На этот раз у меня от радости закружилась голова. «Робото» был старым юзернеймом Джареда, который возник во времена его увлечения старой онлайн-RPG «Солнечные войны». А «Мажорки»[163] были одним из первых фэндомов Аннали, дурацкой поп-группой, превратившейся в звезд реалити-шоу, которую она когда-то просто обожала. А еще, ее день рождения был восьмого ноября.
Я с трудом смог заставить пальцы слушаться. Как только я принял приглашение, канал исчез, и я оказался в таком месте, которое выглядело словно подземный бункер: железобетонные стены, насыщенно-яркое освещение Подземки и приглушенная акустика. Все это предполагало, что вокруг нас были сотни тонн утрамбованного грунта. Это было забавно, так как даже при дополнительных уровнях безопасности на Дороге из желтого кирпича в виртуальной реальности имелся переводчик.
Два аватара – шаблонные фигуры, обе идентичные моей, за исключением пары грудей и копны каштановых волос у девушки – ждали меня. Но когда девушка подняла глаза, я мог поклясться, что увидел фирменный взгляд Аннали Кимбалл в выражении ее картофельного лица.
– Траки! – Ее голос взбудоражил каждый нерв моего тела. Мне хотелось заплакать. Мне хотелось упасть на колени. Мне хотелось наполнить свой живот звучанием ее голоса, как наполняют выпотрошенный труп ватной набивкой.
– Это ты? Ты там? – Я даже не мог заставить себя открыть рот. Через секунду она повернулась к Джареду. – Я его не слышу, а ты его слышишь?
– Траки, ты здесь? – Это был Джаред. – Ты в порядке? Ты живой?
– Я здесь, – ответил я, и Аннали взвизгнула и схватила Джареда за руку. – Это он. Это он, – сказала она. – Я же тебе говорила.
И Джаред сказал:
– Успокойся. – Но голос его дрожал. Он сказал, обращаясь ко мне: – Покажи нам свое лицо, мужик. Я хочу увидеть твой большой дряблый шнобель, похожий на ракету. – Через секунду канал временно завис из-за нового запроса: «Разрешение просмотра камеры позволяет пользователям этого чата просматривать ваш экран, хранить информацию о нем и, возможно, делать скриншоты. Разрешить в любом случае?»
– Да, да, хорошо. – Я смахнул предупреждение и увидел, как графика растаяла, словно длинный цветной след слизняка, испаряющийся в зное нового дня.
Оттого что картинка размылась и по экрану поплыли цвета, стало больно глазам. От неистовых криков у меня едва не лопнули барабанные перепонки. И Аннали, и Джаред бросились вперед, будто желая физически протиснуться ко мне через канал, и на секунду я увидел, как их изображение распалось на отдельные фрагменты: большой дряблый подбородок Джареда, корона из косичек Аннали, блеск ее сверкающих белых зубов. Я не мог понять, о чем они говорят, и мне пришлось сказать им, чтобы они сели и успокоились, перестали друг на друга кричать.
– Поверить не могу, – сказала Аннали, после того как я, наконец, заставил ее успокоиться. Я не мог отвести от нее глаз, несмотря на то, что связь прерывалась; судя по задержке в доли секунды, вся система подвисала. Аннали выглядела просто потрясающе. Можно было подумать, что война, нормирование и ужесточение пограничного режима обошли Кранч 407 стороной. Ее глаза блестели. Ее кожа блестела. – Клянусь, мы думали, что ты умер.
