Смешок.
– Ты знаешь.
– Знаю. Что ты обещала?
– Ничего.
Так не бывает. Демоны не занимаются благотворительностью.
– И вообще, ты злой. Я не хочу с тобой разговаривать, – она отвернулась.
– А со мной? – тихо произнесла демоница. – Со мной ты разговаривать будешь? Хотя… можешь и не говорить. В конце концов, что мы теряем-то? Тело отнесем обратно в пещеру. Пусть себе и дальше лежит.
Она говорила спокойно, даже расслабленно…
– Ричард, ты говорил, что здесь еще замки есть?
– Есть.
– Входы в пещеру можно завалить, что один, что другой. Замок… пусть Легионеры присматривают. Мертвым ты навредить не способна. А живые переедут. Как тебе такой вариант?
– Не пос-с-смеешь! – душница извернулась.
– Почему же? Говорить ты не желаешь. А оставлять… пускай. Пару сотен лет еще поблуждаешь по здешним зеркалам.
– Ты не найдешь их! – теперь глаза душницы блеснули алым. – Никогда и ни за что!
– Да, – согласилась демоница. – Неудобно вышло на самом-то деле… с другой стороны, бывает. Ричард не виноват. Я тоже. Тебя мы запрем. Компенсацию выплатим… что еще-то? Памятник поставить можем. Жертвам призрака.
– Я не призрак!
– Да неужели? Бесплотна. И не способна ни на что…
На этих словах поверхность зеркала вспучилась черным пузырем. А тот лопнул. И брызги тьмы полетели в людей, заставив тех отступить. Правда, барьер выдержал.
– Я? Я не способна?! Да ты…
– Брызгаться нехорошо, – отозвалась демоница, демонстративно стряхивая несуществующие брызги с пальцев. – Что о тебе люди-то подумают. А пугать… пугать и я могу.
Огненные крылья за спиной её развернулись. И сама демоница вспыхнула от макушки до пят. Пламя было желтым и… ласковым?
Оно сбегало по одежде, падало на пол оранжевыми каплями.
И пахло почему-то камином. Тем самым, перед которым он, Ричард, сидел рядом с матушкой.
– На самом деле, – задумчиво произнесла демоница. – Тебя и трогать нужды не было. Ты заключила договор. Обрела неуязвимость тела, но вот беда, душа от него отделилось. Так вы и жили, оно, неуязвимое, там, внизу. А ты вот здесь…
– Ты… – лицо душницы исказилось. Хотя все одно она оставалась невероятно ужасающе красивой.
– Обидненько, наверное. И чернокнижник твой ушел. Ты его так любила, – демоница опустилась на пол. Она села, скрестив ноги, и руки на них положила, хвост обернулся вокруг колен, а огненные крылья сомкнулись над головой. И пламя с них побледнело. – А он тебя бросил. Сволочь.
– Сволочь, – согласилась душница. – Все они…
– Это точно… они ведь там, принцессы? В Мертвом городе?
– Откуда…
– А где им еще быть-то? – явно удивилась демоница. – Ну не в зазеркалье же… думаю, то зеркало, которое получила ты, было способно на многое. И именно с помощью его твой чернокнижник ушел. Он и твой ребенок. Так?
– Да, – душница тоже опустилась на пол, позой повторяя демоницу. – Он сказал, что я… я должна пойти следом. Что сил хватит.
– Вы для этого всех и убили? Он? Или ты?
– Жерва. Сил было мало. А надо много.
– Она… та, с которой ты заключила сделку. Она должна была пройти через зеркало, так? И получить свободу. И для этого ты…
– Я должна была принести жертву. Своего ребенка. Ребенка с нужной кровью, – теперь душница говорила очень спокойно. – Я так устала… знаешь, это очень утомляет, постоянно убивать. Сперва… в первый раз я плохо понимала, что они делают. Отец и Нес. Был ритуал. Мне стало лучше, правда, потом я начала слабеть. Каждый день. Второй ритуал… и это ощущение, что я живу. Снова живу!
Она вновь изменилась.
Бледная девочка, такая юная, такая хрупкая.
– А потом опять слабость. И ритуал. Раз за разом…
– Но он придумал штуку с камнем?
– Да… и ритуалы стали не нужны. Только и камня хватало ненадолго. И каждый раз я думала, что… что, может, проще было бы всем, если бы я умерла? Но мне так хотелось жить! Так… и отец говорил, что это глупости, что… кто сильнее, тот и выжил. Я это ему и сказала. Потом. Позже. Понимаешь?
– Понимаю.
– А она… она предложила поменяться. Мой камень на зеркало. Сказала, что тело… тело – это мелочи, что она… она может сделать так, что тело никогда больше не будет слабым. Или больным. Или… и я согласилась! А она… она сказала, что я должна взять зеркало. Что… когда у меня появится дитя… что нужно, чтобы это дитя было той крови. Она устроит, чтобы я попала в замок. И он влюбится. В меня нельзя не влюбиться. И я сумею. Я принесу жертву. На зеркале. Тогда-то оно и откроется. И она получит свободу. И я… я тоже стану свободна. Свободна и неуязвима!
Глава 49
В которое в определенной мере достигается взаимопонимание
«А паче иных тварей немертвых, порождений Тьмы и Бездны, да будут прокляты те, кто вызывает их, след опасаться тех, что способны заглянуть в разум человеческий. Они-то и выискивают слабости, коии у всякого есть, дабы использовать их во поражение души. И порой, лукавы, столь умело мешают правду с вымыслом, что даже человек, того не желающий, верить начинает»
«О тварях тьмы и бедах, ими творимых», трактат, писаный неизвестным монахом.Я смотрела на эту… эту вот… душницу. Древнее зло? Ну, не совсем, чтобы древнее, но все-таки зло. А не похожа. На зло. Сидит. И глаза полны слез. Вот только стоит ли им верить?
Хочется.
И мне даже жаль её.
Она ведь просто хотела жить. Обыкновенное такое желание. Вполне себе человеческое. А получилось… что получилось.
– Почему ты не исполнила договор?
– Не знаю. Просто… я сначала… знаешь, она ведь тоже обманула! Это не было жизнью! Все вдруг стало таким… таким ненастоящим! – она всплеснула руками. – Я ела и не чувствовала вкуса. Пила и тоже не чувствовала вкуса. Я играла в жизнь, но не жила! А еще он!
– Кто? Арван или твой чернокнижник?
– Оба. Один решил, что он самый умный. И второй не лучше… один все допекал меня своей любовью. Второй обещал, что… я ведь его любила. Раньше. До города. На самом деле любила. Я бы сделала все, что бы он ни попросил. И потом тоже… понимаешь, любовь тоже поблекла, но я не хотела в это верить. Так ведь неправильно. Совсем-совсем неправильно. И я думала, что продолжаю любить. И делала. Для них. Потом я потерялась… а ребенок родился. Вот. Больно было. Так больно. Только боль настоящая. И тогда я поняла, что… что не могу с ним это сделать. Убить. А Нес сказал, что через зеркало можно уйти. Всем. Что-то он такое прочитал и… и был уверен, что получится. Надо только сила. Много силы. Много-много!
