– Да, испугался, – кивнул эльф, – поэтому и предлагаю тебе присоединиться к нам. Ведь тебе до свитка дела нет, его уничтожение не противоречит твоим интересам, а оплатить твои услуги мы в состоянии. Да и баронесса будет явно не против. Она ведь поехала в Нисс именно с этой целью. Великой Империи не нужны знания, ей и так хорошо.
– Сколько времени на раздумье даешь? – спросил Анри, надеясь посоветоваться с Мартином и вместе с магом принять решение в свете последней перестановки сил.
– До восхода мы будем ждать у костров на площади возле ворот, потом уходим, – ответил Мансоро и потом, уже повернувшись спиной, добавил: – Кстати, если решишься принять мое предложение, то советую позабыть некоторые опасные для здоровья слова, например: «челобрек» или «остроухий». Как бы чего нехорошего ненароком не вышло!
История 11В стране цветов и моря
Анри боялся этого момента, но знал, что он вскоре непременно должен был наступить. Состояние здоровья баронессы улучшилось, болезнь отступала, оставляя, как разбитая армия, одну позицию за другой. Когда их маленький отряд пересек границу Вакьяны, от болячек на коже не осталось и следа. Температура, слезливость, сердцебиение и другие показатели тоже постепенно приходили в норму. А когда они уже въехали в Нисс, Карина походила на утомившуюся и поэтому заснувшую в дороге странницу, и никак не на больную, чья жизнь буквально несколько дней назад висела на волоске.
Однако если нет худа без добра, то и добро не обходится без худа! Фламер не знал, как среагирует избалованная деньгами и властью интриганка, проснувшись не в роскошном салоне своей кареты, а в постели более чем скромного гостиничного номера да еще в обществе его и троих эльфов, которые до недавнего времени были их общими врагами. Даже самая умная и рассудительная женщина может повести себя в такой ситуации неадекватно: начать кричать, звать на помощь, вместо того чтобы спокойно разобраться что к чему. Неуместного вмешательства благородных заступников Анри не боялся, а вот визга терпеть не мог. К тому же сама только мысль, что ему придется применить грубую физическую силу и затыкать бьющейся в истерике даме рот, заставляла старого солдата содрогнуться и всерьез призадуматься над перепоручением этой ответственной миссии кому-нибудь из эльфов. С этой нелегкой задачей могли справиться или подозрительно косившаяся на него всю дорогу Джер, или Мансоро, эльф расчетливый и неэмоциональный, который был выше обычных мужских комплексов и не делил людей по половому признаку, по крайней мере тех, с кем ему приходилось иметь дела.
И вот этот ужасный момент настал, настал поздно вечером, когда в большой комнате портовой гостиницы он находился один, не считая самой спящей красавицы. Эльфы с утра ушли расспрашивать моряков идо сих пор не вернулись.
Огарок свечи медленно догорал на столе среди завалов грязной посуды. Обнаженный по пояс великан штопал штаны на коленке и не помышлял о других ратных подвигах, кроме победы над непослушной, выскальзывающей из рук иголкой и вертлявой ниткой, пытавшейся, как змея, обвить его большой палец и избежать капкана игольного ушка.
За спиной послышался шорох, рука Анри по привычке потянулась к лежащему рядом мечу, но тут же замерла. Великан понял, что, а точнее кто был источником звука. Анри быстро обернулся. Пришедшая в себя баронесса вопреки его страхам и не помышляла кричать, она вжалась в угол кровати, пытаясь прикрыть свою наготу тонким, местами просвечивающим одеялом, и испуганно таращилась на его мускулистую, покрытую шрамами спину.
Анри представлял, какие мысли блуждали в голове Карины, и, чтобы не напугать женщину еще больше, сделал вид, что не заметил ее воскрешения. Потянулись минуты напряженного ожидания. Анри чувствовал на своей спине взгляд напуганной девушки, но так и не находил подходящих слов, чтобы начать разговор не с душераздирающего, визгливого крика своего оппонента. Наконец момент кризиса миновал, глаза оставили голую спину в покое и забегали по комнате, оценивая обстановку. – Доброе утро, баронесса, точнее ночь! Рад, что пришли в себя. Случайно, не поможете с ниткой? Совсем умаяла меня окаянная, еще ни разу в жизни такого упрямого противника не попадалось! – Где я? – прошептала баронесса, затравленно озираясь по сторонам и продолжая терзать длинными ногтями лоскутное одеяло.
– В Ниссе, сударыня, в Ниссе, там, куда так хотели попасть, – произнес Анри, дружелюбно улыбаясь и все еще остерегаясь делать резкие движения. – Кстати, не рвите одеяло, хозяин гостиницы изрядная сволочь, и другого явно не принесет.
– Сонберс, позови Сонберса… немедленно! Баронесса приходила в себя, в ее голосе начали появляться командные нотки, а значит, фаза неуемных истерик безвозвратно миновала. Анри облегченно вздохнул. Собеседница была уже вменяемой, и можно было говорить нормально, без опасений, что тебя залягают ногами, попутно кусая и царапая лицо.
– Ваш Сонберс, баронесса, оказался еще большей скотиной, чем хозяин этого гнилого сарая, именуемого постоялым двором. Он бросил вас на дороге в Мурьесе и поспешил вернуться в Торалис. Правда, у него все-таки было смягчающее обстоятельство. Тогда вы мало чем отличались от трупа, притом весьма отвратного. Вы сами-то хоть что-нибудь помните?
– Почему я голая, где мое платье?! – вместо ответа задала встречный вопрос баронесса, грозно сверкая глазами и гипнотизируя Анри видом божественно красивых плеч, соблазнительно торчащих из-под одеяла.
– Ваше платье, извольте. Я специально сохранил его для этого случая. – Анри быстро встал со скамьи и направился в дальний угол комнаты.
Как только великан открыл старый комод, комната наполнилась тошнотворным запахом, а через миг на пол перед кроватью с чмоканьем шлепнулась большая серо-желтая тряпка, покрытая сверху зеленовато-коричневыми разводами, намертво прилипшими кусками отвердевших болячек и омерзительной, желеобразной слизью.
– Вот оно, ваше платье, сударыня, – произнес Анри, все еще опасавшийся делать резкие движения и подходить близко к постели больной. – Наглядное доказательство моих слов, не правда ли?
Лиор с ужасом взирала на тряпку, а потом, все-таки признав в ней свое дорожное платье, быстро замахала руками.
– Убери эту гадость поскорей! – взмолилась баронесса, вдруг перестав жестикулировать и крепко зажав обеими ладонями рот.
Анри послушно поддел липкое платье кончиком метлы и отправил его обратно в комод. Демонстрация возымела надлежащий эффект, по крайней мере огульных обвинений, что он воспользовался беспомощностью красавицы, удалось избежать.
– Карина, ты помнишь меня? – спросил Анри, садясь на край кровати и удачно компенсируя переход на «ты» преданным взглядом и нежностью в голосе.
Девушка кивнула, а на последующий вопрос: «Помнишь ли, что произошло?» отрицательно замотала головой. Потом ее руки схватились за одеяло и на миг приподняли его над кроватью. Баронесса быстро осмотрела свое тело, стеснительно загородившись от Анри.
– Не сомневайся, все на месте и все уже позади, ты поборола болезнь, – усмехнулся солдат, несказанно обрадованный: то, чего он так боялся в течение нескольких дней, так и не произошло.
