Оба друга были в крови с ног до головы, Схватка настолько изнурила Кейна, что он едва держался на ногах. Возраст рано или поздно давал о себе знать каждому – кроме Исчезнувших. На первый взгляд их шансы улучшились, по то были лишь шансы, и потом, все шансы – просто гнусная ложь.
Исчезнувшая не воин-горец. Она бессмертный сверхчеловек, лучше подготовленный и более опытный, чем любой из живущих на земле. Решимость Кейна стали подтачивать сомнения, но тут он заметил, как Магнар, лежавший на земле, пошевелился. Едва уловимое движение, но оно поддержало огонь в его душе. Сын еще жив.
Подобно воде, хлынувшей в прорванную плотину, в его обессиленные мускулы и израненное сердце ворвалась и заполнила их цель. Обещание, которое он дал Мхайре, вспыхнуло ярче, чем солнце в небе над головой.
Он отбил первый удар хрустального меча. Уклонился от другого. Мелиссан действовала быстрее, чем кто-либо или что- либо, сражавшиеся против него за все его пятьдесят с лишним лет. Кейн поморщился, когда ее меч нанес ему глубокую рану в бедро. Рванувшись головой вперед, он ощутил, как сломалась кость, и Мелиссан отшатнулась в сторону, схватившись за нос. Бродар подался назад, из раны в ноге лилась кровь. Один из двух остававшихся воинов Зеленого предела, с которыми сражался сейчас Джерек, рухнул наземь с огромной дырой в шее, фонтанировавшей алым. Похоже, Волк залит с ног до головы чужой кровью, отметил Кейн.
Внезапно Мелиссам в развевавшемся синем плаще снова оказалась прямо перед Бродаром, оскалив зубы, она атаковала его с невероятной скоростью, колющие и рубящие удары сыпались на него со всех сторон. Он вздрогнул, когда ее меч нанес ему глубокую рану в руку. Он вряд ли мог стать ей равным противником даже в лучшие годы, а это было двадцать лет и с полдюжины ран назад. Неловко парировав ее удар, Бродар потерял палец на левой руке, успев заметить, как он отлетел в сторону. Хватка покалеченной ладони на двуручном мече ослабла.
Кейн сделал единственное, что ему оставалось. Он выпустил из рук оружие, быстро шагнул вперед и врезал Мелиссан в лицо хуком справа. Это оказалось для нее полной неожиданностью, она рухнула наземь, ударившись головой о мраморную мостовую, и осталась недвижима.
Что-то острое вонзилось Бродару в спину, и он охнул от нестерпимой боли. Повернувшись, Кейн увидел, что Брэндвин готовится снова всадить в него свой короткий меч, алый от его крови. Времени, чтобы взяться за двуручный меч, не оставалось, и Кейн, опустив руку к поясу, достал из мешочка нож Магнара и, воткнув его в плечо Брэндвину, безжалостно провернул. Вождь Зеленого предела выронил оружие и с воплем отступил.
Последовавшую затем тишину разорвал громкий выстрел. Генерал Савериана держал дымившуюся ручную пушку, направленную на Кейна.
– Довольно, – рявкнул командующий Исчезнувших.
Ошеломленный Кейн нащупал в спине дыру. Коснулся зияющей раны, оставленной мечом Брэндвина. Почувствовал, как течет теплая кровь меж пальцев. Кровь, может, и теплая, но сам он был холоден. Холоден и становился все холоднее.
Джерек заслонил своим телом Кейна. Волк смотрел на генерала Савериана с такой яростью, какой Бродару еще не приходилось видеть. Даже когда Волк узнал правду об убийстве своей семьи в развалинах Маль-Торрада.
– Встань против меня, как мужчина, – проскрежетал он, и в голосе его прозвучали страшная ярость и страшная скорбь.
Генерал Савериан смотрел на шагавшего к нему Волка. Их взгляды встретились. Вместо того чтобы взяться за меч, как он сделал с Карном Кровавым Кулаком, генерал Исчезнувших, поколебавшись, наставил на Джерека ручную пушку.
– Я – не мужчина, – холодно ответил он. – Я – фехд.
«Бах», – громыхнуло его жуткое оружие.
Джерек запнулся, но продолжал идти вперед.
Ручная пушка снова выстрелила. На сей раз Волк опустился на одно колено рядом с трупом обезглавленного Карна, капли его крови забарабанили по мраморной мостовой.
– Я – не мужчина, – повторил Савериан. – Я – легенда.
Глаза Джерека закрылись, топоры в руках задрожали. Кейн, сам испытывавший неимоверную боль, с трудом сглотнул, и по его лицу покатились слезы: самый верный друг, какого только мог пожелать себе человек, умирал у него на глазах, пытаясь защитить его. Волк покачнулся.
А затем его веки распахнулись. Невероятно, но каким-то образом Джерек поднялся вновь.
– Умри! – рявкнул Савериан.
Его ручная пушка сработала еще дважды, эхо выстрелов прокатилось но проспекту.
Волк дернулся, кровь лилась из отверстий в его груди. Он сплюнул багровой слюной, раскачиваясь взад и вперед на нетвердых ногах. И тем не менее сделал еще один шаг к Савериану. Ручная пушка бухнула снова, и в конце концов Джерек упал, топоры, выскользнув из его ладоней, с лязгом грохнулись на мостовую. Волк пополз на руках и коленях к кромке проспекта, мучительно преодолевая дюйм за дюймом неимоверным усилием воли и оставляя за собой кровавый след.
– Да, – презрительно усмехнулся Савериан. – Уползай и подохни. Как собака, ты ведь и есть собака.
С этим словами он попытался выстрелить вновь, но ручная пушка издала лишь щелчок. Генерал отшвырнул ее в сторону и извлек меч. Он прошел мимо Джерека, которому удалось повернуть голову и в последний раз встретиться взглядом с Кейном, в темных глазах Волка, казалось, было извинение.
Савериан навис над Кейном, беловолосый ангел смерти, такой яркий на фоне окружающего мира, темневшего для Бродара.
– Этот предатель, Айзек, однажды отозвался о тебе как о легенде твоего народа, – сказал командующий фехдов. – Но есть только одна истинная легенда. Подними свой меч, если можешь.
С мучительной медлительностью Меч Севера поковылял туда, где остался его двуручный меч, чуть не падая при каждом шаге. Он брел мимо тел воинов-горцев, лежавших грудами, их разбросанного оружия, упавшей без сознания Мелиссан, Брэндвина, который хныкал, как ребенок, не сводя глаз с ножа, торчавшего из плеча.
Бродар Кейн наклонился, втягивая в себя воздух, из последних сил стараясь не потерять сознание. Он поднял с мостовой двуручный меч. Повернулся к Савериану и воздел оружие. Единственный оставшийся ему вызов.
– Зачем продолжать сражаться? – спросил командующий фехдов. Казалось, он искренне сбит с толку. – Ты измучен. Сломлен.
Кейн попытался ответить, из его рта по подбородку текла кровь.
– Ни один мужчина не сломлен, пока может подняться, – прошептал он.
Генерал Савериан нахмурился. Затем он бросился вперед, подобно серебряной молнии, его хрустальный меч, вспыхнув в лучах солнца, понесся к Кейну быстрее, чем мог уследить глаз.
То, что произошло дальше, в ускользающем сознании Кейна скрыл туман. Савериан поднял руку к неглубокой ране на щеке, не веря самому себе.
– Две тысячи лет, – проговорил он, – никто не оставлял на мне отметины две тысячи лет.
