class="p1">— Ты мне нужна, — прохрипел он, в его глазах застыли слезы. — Каждый день моей гребаной жизни ты мне нужна.
Я встаю с кровати, накидывая на себя халат.
— В чем дело? — Я приподнимаюсь на носочки, нежно целую его в губы и кладу руку ему на щеку. — Что случилось?
— У меня не было времени позвонить маме. Мне позвонили из больницы.
Мое сердце замирает раньше, чем я узнаю новость.
— Мой отец. Он умер.
* * *
Я ставлю перед ним чашку горячего кофе и проверяю, все ли у меня есть в сумке.
— Мне действительно нужно идти.
Его голос пуст.
— Я знаю. Я просто проверяю, есть ли у меня твой телефон и все остальное.
— Я не хочу идти, — добавляет он. Я никогда не слышала и не видела его таким слабым. Я боюсь, что он упадет, как только встанет.
Мы собираемся уходить, чтобы поехать к его маме и рассказать ей новости. Сегодня вечером этот человек был всем, что я ненавидела. А теперь я хочу стать тем человеком, на которого он полагается, чтобы продолжать жить.
— Мне просто нужно сделать быстрый телефонный звонок, — объясняю я. — Пей свой кофе. Это будет долгая ночь.
Я не жду его ответа. Я взбегаю по лестнице с телефоном и звоню Люку, как только скрываюсь в спальне.
— Отмени это, — говорю я, как только он берет трубку, задыхаясь скорее от страха, чем от бега.
— Что?
— Отмени все. Мне нужно больше времени с Крисом… Я передумала. Я не знаю. Но отмени все.
Мне хочется кричать, что я влюблена. Что это была самая большая ошибка в моей жизни. Что скорее Круг убьет меня, чем я дотронусь до Криса. Я хочу, чтобы человек, который сделал шестьдесят девять жемчужных ожерелий, потому что скучал по мне, был рядом со мной.
— Элла…
— Его отец только что умер, Люк.
Он делает секундную паузу. — Это Круг.
Как я могла хоть на секунду подумать, что все будет хорошо? Конечно, не будет. Я сказала брату натравить Круг на Криса.
Реальность врезается в меня, страх обволакивает меня.
— О Боже, — хнычу я. — Отмени это.
— Слишком поздно, Элс. Они уже в пути.
И как раз в это время я слышу шум внизу. Бьется окно, затем раздается ворчание.
— Крис! — кричу я, сбегая по лестнице по двое. — Подожди… подожди… оставь его в покое!
Сердце бешено колотится, в ушах звенит, когда я спускаюсь по лестнице.
Я опоздала. Я слышу визг шин, и все, что осталось, — это разбитая кружка и кофе, разлитый по полу в кухне.
Он у них в руках. Они сделали его слабым, убив его отца, и когда он был в самом низу… они схватили его.
И они собираются убить его.
Глава 42
Крис
Work Song — Hozier
Она — единственное, о чем я думаю, когда они уезжают.
Когда они вытаскивают меня из машины посреди леса, я не сопротивляюсь. Борьба не входит в мои мысли. А вот Элла — да.
Четверо из них ведут меня к яме, которую они для меня вырыли. Во главе, конечно же, президент правления, Юджин Дюваль. По обе стороны от меня стоят двое мужчин, которых они нашли крупнее меня.
А позади меня молчит мой лучший друг Люк Бейкер.
Она едва ли достаточно велика для меня, но достаточно глубока, чтобы сильный мужчина не смог выкопать из нее путь.
Невпечатленный взгляд Дюваля не вызывает у меня никаких чувств.
Все, что я вижу, — это голубые глаза, идеальная фарфоровая кожа, и все, что я слышу в мыслях, — это то, как она разделась для меня сегодня ночью.
Моя прекрасная Элла.
Дюваль включает что-то на своем телефоне. Это запись моего признания Люку в том, что я сделал сегодня ночью. Я убил Меган Маклейн и пригрозил Элле, что повешу это на нее, если она не примет меня как свою Тень.
Во мне нет ни капли сожаления. Я не могу его почувствовать. Потому что я чувствовал, как Элла возвращалась ко мне сегодня вечером. Я чувствовал, как ее разум открывается для моего. Я чувствовал, как перетягиваются наши сердца.
Это прекрасно.
Почему я должен сожалеть о том, как я к этому пришел?
Люк молчит.
Единственный вывод, к которому я могу прийти, — это то, что Элла предупредила его о необходимости записи. Это будет ее единственным доказательством, чтобы избавиться от меня.
Боже, как я люблю эту женщину. Ничто и никто не сможет ее уничтожить. Даже я.
— Это был умный ход, Кристофер, — спокойно говорит Дюваль. — Достойный Тени.
Он качает головой. — Если бы только тебя не поймали. Такие вещи не могут оставаться безнаказанными.
Задыхаясь, он смотрит мне прямо в глаза и добавляет, — Я так надеялся на тебя. Твой хитрый ум не имеет себе равных. Тебя будет трудно заменить.
Полагаю, это должно было быть комплиментом.
Люк подходит ко мне, оглядывая меня с ног до головы с совершенно нечитаемым выражением лица. Он грустит? В ярости? Жаждет ли он убить меня? Жалеет ли он уже об этом?
— Я предупреждал тебя, — говорит он с таким спокойствием, что я тоже успокаиваюсь.
— И я сказал тебе, что не остановлюсь ни перед чем, чтобы заполучить ее.
— Вот почему я должен быть тем, кто остановит тебя. Я сам выбрал место, где ты будешь похоронен.
Я киваю, демонстрируя свое понимание. Он прав, если он не остановит меня, никто другой не сможет.
— Я позабочусь о похоронах твоего отца, — добавляет он. — Как настоящий лучший друг. Я убью тебя, но позабочусь о твоей скорбящей семье.
— Я выйду, — говорю я ему. Облизываю губы, и незнакомый страх проносится по моему телу, оцепеняя конечности. Я не боюсь смерти… Я боюсь никогда больше не увидеть Эллу. — Но если я этого не сделаю… скажи Элле, что я люблю ее. Скажи ей, что я старался изо всех сил, чтобы вылезти из могилы ради нее.
Его челюсть сжимается, и даже в темноте ночи я вижу боль в его глазах. Он мой друг. Мой старший брат.
— Лучше бы ты не ставил нас в такую ситуацию.
Его голос напряжен, и я заставляю себя игнорировать тот факт, что я причинил боль своему лучшему другу в процессе обретения любви всей моей жизни.
— Я бы хотел, чтобы любить ее было легко.
Ноздри раздуваются, он делает глубокий вдох через нос и что-то держит передо мной. Надо сказать, что этот капюшон не предвещает ничего хорошего.
Он надевает его на меня,
