лицами врачи.
– Отыщите Фрэнсиса Суини, – рявкнул Мэлоун, обращаясь сразу ко всем собравшимся. К полицейским, судмедэкспертам, лаборантам, чиновникам, работникам морга, которые молча смотрели на него.
– Мэлоун! – К нему с перекошенным от ужаса лицом ринулся Дэвид Коулз, но Мэлоуну на него было плевать.
– Его зовут доктор Фрэнсис Эдвард Суини. Это тот, кто вам нужен. Ваш Мясник. Он все это сделал! – Мэлоун указал на останки последних жертв. – Он сделал все это. И никто из вас – из нас – его не остановил.
Элиот попытался его оттащить, но Мэлоун кинулся вперед, готовый перевернуть столы с разложенными на них жуткими экспонатами. С грудой грязных костей соседствовало перепачканное желтое лоскутное покрывало. Оно походило на скатерть, которую расстелили, чтобы устроить пикник для жертв Мясника, и Мэлоун вдруг замер, осознав, что именно видит.
Он не отрываясь смотрел на лоскутное покрывало. На смену душившей его ярости пришло потрясение. Мысли перепутались, слились воедино, а потом… он все понял. Он понял, где убивал своих несчастных жертв Фрэнсис Суини. Он разгадал загадку.
– Элиот? – произнес он.
– Да? – Элиот по-прежнему крепко держал Мэлоуна, хотя тот стоял совсем неподвижно.
– Откуда у вас это покрывало? – Яркое лоскутное покрывало, сильно истрепанное вдоль кромки, было испещрено пятнами разложения, грязи и смерти, но он его все равно узнал.
– В нем было туловище мертвой женщины. Веселенькое, да? – тихо ответил Элиот.
– Нетти, – охнул Мэлоун.
– Что?
– Это покрывало Нетти.
– Я не знаю никакой Нетти, Майк. Кто такая Нетти? – Элиот по-прежнему придерживал Мэлоуна за плечо, и тот был этому рад, потому что вдруг перестал чувствовать свои ноги.
– Коулз, проверь эти останки, – отрывисто бросил Мэлоун. – Женщина в покрывале была уже мертва, когда попала в лапы Суини. Он ее не убивал, просто забрал тело и изрубил на кусочки. Он с нами играет, Несс. Он шутит.
– О чем ты? – взмолился Несс, все еще ничего не понимая.
– Из морга для неопознанных тел на Мид-авеню, где работает Дани, пропал труп женщины. Еще в апреле. Я уже несколько месяцев назад видел это покрывало, в него был завернут тот труп. Дани сказала, женщину звали Нетти.
Суини забрал Нетти. О господи. О, Дани. Но кража трупа была лишь розыгрышем, очередной задорной выходкой Суини. Мэлоуна потрясло вовсе не это. Его потрясло, что все это время Фрэнсис Суини, Безумный Мясник из Кингсбери-Ран, использовал для своих нужд морг, где бывала Дани.
– Там он их и убивал, Несс, – настойчиво повторил Мэлоун. – Там он убил… их всех.
Элиот выпустил его плечо, отступил назад, и в его обведенных черными кругами глазах блеснула искра понимания. Мэлоун двинулся к двери:
– Отправь людей в морг на Мид-авеню, Несс. Мы ошиблись чертовым моргом.
– Мэлоун, а как же Дани? – крикнул О’Ши и кинулся следом за ним.
Ему нужно было двигаться. Просто необходимо. Он вылетел из здания морга, зная, что Несс последует за ним. Но ждать он не мог.
– Мэлоун? – не отставал О’Ши. Он распахнул пассажирскую дверцу и прыгнул в машину. Мэлоун завел мотор.
– Если мы не найдем Фрэнсиса Суини, то не найдем и Дани, – сказал он. Слова скатились у него с языка словно обжигающе горячие угли.
* * *
Кто-то звал ее по имени. Майкл. Майкл… и кто-то еще. Множество голосов. Множество голосов и грохот шагов. Все звали ее. И Фрэнсиса Суини.
Голоса приблизились, стул, державший дверь, полетел в сторону и с грохотом упал на бетонный пол.
– Дани? Где ты, Дани? Ты там? – Это Майкл. Это голос Майкла, прямо здесь, прямо за дверью.
Она попыталась ответить, но вдруг испугалась, что ей все это кажется. Наверное, трещит охладительная система. Значит, она опять заработает, и в комнате станет холодно. Дани не знала, сумеет ли вытерпеть этот холод. Ей так хотелось пить. Она так устала.
Дверь все трясли и трясли.
Это Суини. Он вернулся. Сейчас он откроет дверь.
– Нет, – охнула она. – Нет. – Она заставила себя дотянуться до задвижки, вцепилась в нее. – Уходите.
– Дани?
– Майкл? – воскликнула она.
Она не в себе. Это злая шутка. Суини сыграл с ней злую шутку.
– Дани! – крикнул он из-за двери. – Ты там?
– Майкл? – простонала она. Не Суини. Майкл. Это был Майкл.
– Это я, Дани. – Его голос дрогнул. Ей показалось, что он всхлипывает. Или ликует. – Дани… ты можешь открыть дверь?
Майкл просит ее открыть дверь. Когда-то она пообещала ему, что разожмет пальцы, если почувствует холод.
Она повернула защелку, и дверь открылась.
* * *
Кожа на бледном лице Дани словно натянулась, обведенные темными кругами глаза казались огромными. Изможденная, поникшая, но живая, она стояла среди пустых полок и ящиков, предназначенных для покойников, и глядела на него так, словно не верила собственным глазам. На ней было то же самое платье, в котором она пришла к нему в комнату со стопкой чистых маек в руках, с потрясенным, остановившимся взглядом, в день, когда узнала, что он к ней чувствует. Теперь ее платье было все в поту и в пыли, волосы скрутились тугими спиральками и безвольно повисли, но она снова стояла перед ним. А потом вдруг… качнулась… и упала в его объятия. Он подхватил ее, прижал к груди и вынес из комнаты.
О господи. Спасибо. Спасибо, господи.
– Он забрал их имена, – простонала она ему в шею. – Он знал мое имя. И твое тоже, Майкл.
– Да, милая, – сказал он. – Знаю. Но теперь ты со мной. – Он понес ее к раковине, аккуратно опустил на стол, на котором она обычно разбирала одежду, подложил ей под голову стопку чистых рубашек. О’Ши, Несс и с десяток других людей столпились вокруг.
– Кто это был, Дани? Кто это сделал? – спросил Несс. Ему нужен был точный, однозначный ответ.
– Фрэнсис Суини, – отвечала она. – Это был Фрэнсис Суини. Он Безумный Мясник.
– Обыщите все! – крикнул Несс полицейским, кружившим по моргу. – Все углы и закутки. Не удивлюсь, если у него где-то здесь есть какое-то тайное укрытие.
– Я видела, как он уходил. Он забрал мою тележку, – с трудом выговорила Дани. – Мне кажется, он не хотел, чтобы кто-то узнал, что я все еще здесь.
Мэлоун вдруг понял, что не способен ни думать, ни говорить, и решил доверить все это Нессу. Ярость и облегчение, которые он испытывал, были слишком огромны. Для начала он обмыл Дани лицо влажной тряпочкой. О’Ши извлек откуда-то жестяную кружку, наполнил ее водой. Элиот выждал, пока Дани напьется досыта, а потом снова принялся задавать вопросы.
– Мне нужно знать, что случилось, – настаивал он. Он весь пылал от нетерпения, но говорил,
