разные. Что же касается остального, тут Тишок, конечно, дал маху. Перетрусил. Ведь Макарий на нее давно с прищуром глядит. А после того, как Сивермитис Зиновий почил, главный Фронин заступник, можно было так ей хвост прищемить. Ну да, думаю, и здесь тоже еще не все потеряно — словим Луца, а уж он точно на нее выведет, — зло усмехнулся Хран, а потом глянул на меня. — Только ты мне пообещай, дочка, что со мной — до самого конца.
— Конечно, до конца. Это же Я тебя с собой позвала?
— Евсения, до самой Тинарры.
— Хорошо.
— До очей Сивермитиса…
— Почту за честь, — не очень уверенно заявила я, однако, Хран сделал вид, что вполне удовлетворен:
— Судьба, Евсения, она, не всегда прямая, да ровная. Иногда такие кренделя выписывает, а потом возвращает на точку отсчета.
— Ага. Сложные узоры… — и мне, вдруг, после слов Храна сделалось так на душе тепло. Будто, на самом деле — помотает по кривым и в конце пути обязательно выбросит в нужном месте. И в этом нужном месте мне улыбнутся, заглянут в глаза и скажут: «Ну, здравствуй… любимая». Ведь, мне больше ничего от Него и не надо, кроме лишь этих самых слов. И пусть, мотает за них, сколько угодно… — А-ай, Кора! А вот ты со своими «кренделями» заканчивай, — смеясь, натянула я поводья…
На постоялый двор городка Разделиха мы заехали уже в зябких синих сумерках, преодолев к тому моменту две трети всего расстояния. И, сверившись на ночь с «компасом», усталые, но довольные, завалились спать. А на утро, едва рассвет обозначил широкие щели в оконных ставнях, вновь сорвались в путь. Потому как Луц своего конечного пункта, видно, уже достиг (судя по тому, что глаза его были крепко сомкнуты сном).
Мы же, бодро надвигающимся возмездием, потрусили дальше и, сразу за Разделихой, оставив за спинами медянские вассальные поля, нырнули в высокий «соседский» лес. Ветер здесь, как ни странно, стал сильнее, а дорога — оживленнее и ровнее. А за десять миль до Куполграда под копытами Коры и Перца и вовсе гулко застучали камни. Цивилизация…
Столичная же «цивилизация» меня не то, чтобы удивила, скорее — шокировала. Словно в голове вспыхнули рисунки из сразу же всех, прочитанных когда-то, книг. Где и люди и дома и даже деревья, вдруг, перемешались и пестрой кучей просыпались на широкие городские улицы. Да и сама весна здесь, в Куполграде, будто, забыв свой природный график, взяла да и развернулась во всей красе уже задолго до конца марта. Хран же, глядя на мой, не закрывающийся рот, авторитетно изрек:
— Магия. Здесь и дождь, и снег и хорошая погода — по заказу населения.
Вскоре выяснилось, в каком именно месте те «заказы принимаются» — на Площади двух дворцов. Где с одной стороны высился грифельный замок Прокурата, а с другой — похожий на розовый праздничный торт, Дворец магов. А потом мы, наконец, свернули в нужную нам Мозаичную улицу. И с обеих сторон потянулись, спрятанные за деревьями, огромные особняки, украшенные ярко «горящей» даже при солнце, сеткой охраны.
Необходимый нам дом значился под номером «17». И найти его особого труда не составило, так как табличка с данной цифрой видна была еще издали — на распахнутых поперек тротуара, воротах. Это был первый сюрприз, который Хран, с присущим ему жизненным опытом, расценил, как: «да, мало ли?». Однако, примерно, в десятке ярдов за воротами, в глубине еще по-весеннему, голого парка, нас ожидал и второй «сюрприз»… Десятка два мужчин с черными лентами на рукавах. А чуть позже мы разглядели и то, вокруг чего они собрались — широкая мраморная колонна, сверху украшенная тоже мраморной вазой… или урной. Потому как, черные траурные ленты сразу же «сложились» у меня в голове именно с этим вторым, «похоронным» вариантом.
— Ёшкин мотыляй. Неожиданный поворот, — глядя на представшую скорбную «композицию», тормознул на дорожке Хран, и после секундного раздумья, сунул мне свой повод. — Постой ко здесь. А я схожу, узнаю, — и направился к стоящему в отдалении от остальных мужчине. Я же осталась торчать между Корой и Перцем.
Озираться по сторонам или откровенно тянуть шею в такой ситуации было как-то неприлично. Поэтому, пришлось просто ждать, теребя в руках поводья, и следя краем глаза за неуловимым отсюда разговором. Хран — подошел и, уважительно приложив ладонь к груди, спросил. Незнакомец — склонил внимательно голову, ответил и проводил Храна взглядом. Вот и все общение. Разве что, взгляд этот задержался еще и на мне, после чего я посчитала, что, раз ему «прилично», то и мне тогда — тоже. И ответила на взгляд… А вот это был уже третий сюрприз. Хотя…
— Давай отсюда, дочка. Здесь нам больше делать нечего.
Вернувшийся Хран, запрыгнул в седло и, дождавшись того же от меня, вывернул обратно к воротам.
— Так это нашего аланта, значит?
— Угу, нашего. Умер позавчера от… да леший его знает, от чего они умирают в двести то девяносто лет… Евсения, ты где у меня?
— Я?.. — развернулась я к своему спутнику, а потом тряхнула головой. — Здесь я… Хран, что теперь делать будем?
— Что делать будем? — задумчиво глянул он за мою спину. — А ты чего напряглась то? Или…
— Не знаю. Привиделось. После Луца в лесу мне теперь, наверное, везде будут разные знакомые физиономии «видеться», — совершенно искренне объяснилась я, на что мужчина, вдруг, уже на улице, тормознул:
— Привиделось, говоришь? Знакомая физиономия?
— Ну да. А тебе что… тоже?
— Да, ерунда, наверное. И вообще… — уставились мы друг на друга, а потом, как по команде, выдохнули. — Есть дела по важнее.
— Это точно. Так что будем делать дальше, наставник?
— Кх-хе… Определяться с местоположением клиента, собственным постоем, обедать. А дальше действовать, согласно внесенным в план коррективам.
— Ага. А когда коррективы будем вносить? — сделала я заранее умное лицо, на что мой наставник добродушно расплылся:
— Сразу, после обеда. Давай, Евсения, трогаем. Здесь в нескольких кварталах левее — как раз подходящее жилье.
Однако в первом же тихом месте мы вновь тормознули и, убедясь по «компасу» в прежней клиентской недосягаемости (дрыхнет до сих пор, сволочь), двинули дальше по курсу. Хран всю дорогу был молчалив. Да и я к нему с разговорами не лезла. И даже по сторонам глазеть перестала, погрузившись в собственные версии «плановых корректив». Из наиболее вероятных мне представлялись: 1. Дождаться пробуждения Луца и его выгула, а затем по ориентирам в том месте устроить засаду; 2. Попробовать разузнать о нем через университет и тинаррскую студенческую диаспору. Хотя,
