горяченького желудок болезненно сжался.
– Держи. – Хозяин протянул ему тарелку и сел рядом на бочку. – Старый Хрозз никого не оставит в беде.
Обережник немного поел и сразу ощутил приятное тепло в животе. Да, голова все еще болела, но теперь он хотя бы мог стоять на ногах.
– Не знаю, как отблагодарить вас, у меня совсем немного денег…
– Убери свои деньги, парень, не все в этой жизни покупается. Я тут про тебя разузнал, – начал Хрозз, забирая тарелку. – Не ты ли старший сынок Якоба Циглера, славного капитана королевской гвардии?
– Он самый. Недавно отец погиб при защите Гауца от чудовища.
– Да, слышал. Сочувствую, парень. Когда-то и я служил в гвардии, только ушел до того, как ее стал возглавлять твой отец. Кстати, он всегда помогал солдатам в отставке, благодаря ему я смог открыть свой кабак. Так что, считай, мы с тобой квиты.
– Он всегда заботился обо всех.
– Сам-то ты кто?
– Обережник. – Эрик достал из кармана позабытый алый кушак и повязал его на пояс. – Здесь по заданию.
– И надолго в Бъерне?
– Завтра уеду.
– Что ж, значит, удачной дороги. Я дам тебе немного припасов, а ты помолись за меня и мою семью Альхору в придорожных храмах.
– Договорились.
– И, парень, не скорби слишком долго. Скорбь мешает подвигам.
После этих слов Хрозз удалился, вновь оставив Циглера в одиночестве.
В Бъерну Эрик зашел на рассвете. Возвращаться домой не хотелось, и он бродил по окрестностям, залитым голубым утренним светом. Пиво окончательно выветрилось из головы, оставив только отголоски боли где-то в затылке. Несмотря на это, он чувствовал внутри себя странную легкость, будто место потрохов заняла прозрачная небесная пустота.
Сирша, это все ты. Спасибо, что снова не дала упасть в пропасть!
Родной дом все еще казался обветшавшим и чужим, словно в нем давно жили другие люди. Отчасти так и было: мать постарела и не походила на себя, а Бран… Видимо, им не суждено познакомиться поближе. Хорошо, что после смерти отца мать хотя бы не одна. Эрик не смог бы дать ей всего, в чем она нуждалась. Он не смог бы остаться.
Чем больше Щен шатается по округе, тем меньше у него времени остается на то, чтобы попрощаться.
Циглер, идиот! Он встрепенулся, как воробей, проснувшийся после долгой ночи, и широким шагом направился домой. Нельзя позволять отчаянию брать верх, он должен идти дальше, искать звезды, спасать Королевство. Этого бы хотел отец.
* * *
На пороге его уже встречал Людвиг. Черт, это последний человек, которого он хотел бы видеть сейчас!
– Где ты был?! Мы с ума сошли, пока искали тебя! – воскликнул виконт, как только Циглер закрыл за собой калитку. – Это все Ибекс, да?! Он пытал тебя? Хотя не отвечай, вижу, что пытал! Что ты сказал ему?
– Я просто гулял. На кой черт я Ибексу, если ты уже все ему сказал?
– Гулял?!
– Нужно было побыть одному, – буркнул Эрик. По правде говоря, теперь он чувствовал себя немного виноватым, что не помог виконту. – Ты нашел Эйлит?
– Конечно я ее нашел, – недовольно отозвался тот. – Она…
…Она появилась на пороге, будто призрак. Черт бы ее побрал! Не может быть! Точно такая же, как в первый день их встречи!
Стриженные под мальчишку волосы, старая одежда, не то его, не то Брана.
– Рада тебя видеть, – скромно начала она.
А Эрик совсем не рад. Ох, как он не рад! Готов убить ее прямо здесь и сейчас, на глазах у семьи.
Циглер шагнул к ней, намереваясь придушить. Девчонка прочитала это у него на морде и невольно отпрянула.
– Ты!.. Кхр-р-р-р!.. – зарычал он от негодования и сжал кулаки. – Как ты могла?! Чем ты думала?!
– Я хотела со всем разобраться, ты же знаешь, – скромно отозвалась Эйлит и опустила глаза, показывая, что признает вину. – Я должна была это сделать, Эрик. У меня не было выбора.
– Конечно он был! Нужно было следовать плану! А теперь нам выкручивает руки Лорд-Магистр!
– Мы должны уехать. И чем скорее, тем лучше, – заключила Эйлит.
И вдруг порывисто обняла его.
Хорошая попытка, но он все еще злился. Совсем чуть-чуть.
Весь оставшийся день они грузили сверру, собираясь в дорогу. Правда, еще сами не знали, куда пойдут: один луч показывал на юго-восток, второй – на юго-запад. Эйлит рассказала о встрече с Эйдин и то, что сестра знает, где еще одна Искра: где-то в застенках неизвестного монастыря. Она добудет ее сама, затем будет ждать их в Адельштайне, городе-призраке.
Значит, им нужно на юго-запад. Осталось запрячь Кабачка и седлать Айру. Скоро они двинутся в путь.
– Кстати, как ты попала сюда? – спросил он Эйлит.
– Мне помог Бран. Мы поменялись одеждой, я села вместо него на козлы. Сам он спрятался в бочке. Когда нас обыскивали, никто даже не заметил.
– Он смекалистый у меня, да…
– Уверена, Бран хорошо позаботится о твоей маме, когда мы уедем.
– Если он не станет магом так же, как и я. Тогда ему придется отправиться в Академию, а мама вновь останется одна. Без отца… Эй, Бран. – Он подозвал к себе брата, который помогал маме на кухне. – Можно тебя на пару слов?
Мальчишка обрадовался, что старший брат решил с ним поговорить, как со взрослым.
– Мы скоро уедем, и для тебя есть очень важное задание, – тихо начал он, чтобы Магда не слышала. – Ты должен присматривать за ней. Она иногда может вести себя взбалмошно, тебе ли не знать. Делай так, как считаешь нужным, а не так, как мама говорит.
– Но мама говорит, что я должен быть послушным. – Бран растерянно посмотрел на Эрика.
– И это тоже. Но не всегда. Иногда требуется большое мужество, чтобы поступить верно, наперекор ее воле. Понимаешь, о чем я?
– Наверное, да, – смутился мальчишка. – А твоя невеста поедет с вами?
– О чем ты? А, ты об Эйлит… Нет, она не моя невеста, а Людвига.
– Правда?
– Клянусь!
Эйлит сморщила лицо и покраснела, хотя Эрик чувствовал, что в глубине души она улыбается.
* * *
– Альхор Всемогущий, сынок! – Заслышав его голос, мать бросилась навстречу и повисла на шее. Господи, какая же она стала старая! – Я так за тебя боялась! Уже хотела сама идти к Лорду, чтобы молить о пощаде!
– Все хорошо, мы просто поговорили. Я был в деревне, встретил Хрозза, друга отца. Засиделся и не успел к закату. – Он погладил ее по сгорбленной спине. – Прости, что заставил волноваться.
Он с трудом выбрался из ее объятий, ведь мать отказывалась его отпускать: боялась, что снова потеряет сына навсегда.
– Мама, я не уверен, что
