Книга Мое темное желание - Л. Дж. Шэн

— Где все? — Ненавижу, когда мой голос ломается.

Вера, Регина и Табби заполнили дверной проем, как вышибалы.

Не оставляя мне ни дюйма для побега.

На губах Табби заиграла довольная ухмылка.

— О, мы подумали, что это все мусор, и выбросили его.

— Прости, Фэр. — Регина осмотрела свои ногти в форме гроба. — Есть разница между винтажом и мусором.

— Твои вещи воняли. — Табби подергала большим пальцем за спиной. — Как из другого конца коридора. Отбеливателем. — Она вздрогнула. — У меня от него рвотные позывы.

Убийство первой степени — это пожизненное заключение, напомнила я себе, отстраняясь от них на случай, если я сделаю какую-нибудь глупость. Опустим срок до десяти лет, и я смогу взвесить все за и против.

Эти стервятники ничего не оставили.

Даже ворсинок не оставили.

Все мои воспоминания исчезли. Витрина с медалями за фехтование. Эпе, с которыми я соревновалась в детстве. Коробка с билетами на Бродвей, которые я сохранила после поездок в Нью-Йорк с отцом.

Исчезло, исчезло, исчезло.

Во всех вариантах мести, которые я придумывала, я всегда намеревалась взять только то, что папа хотел, чтобы у меня было. Я бы никогда не сделала ничего подобного с ними.

По моим щекам разлился жар, такой горячий, что я боялась, что моя голова сгорит на месте.

— У тебя нет доказательств. — Вера шагнула за дверную раму, тесня меня. — Этой лжи, которую ты изрыгаешь под моей собственной крышей.

Я встретила ее посередине, стоя на своем.

— Под моей крышей.

Действительно, перчатки сняты.

Без угрозы шантажа, нависшей над моей головой, мне больше не нужно было уклоняться, когда она издевалась надо мной. На моей стороне была правда. И позвоночник, крепкий, как башня Лотте.

Даже на каблуках я не сводила с нее глаз.

— Я владею пятьюдесятью процентами этого дома.

Отец перевел свою долю на меня, как только мне исполнилось восемнадцать. Это был его способ заставить меня почувствовать себя желанной гостьей.

Это место принадлежит тебе так же, как и им, малышка.

Вера сократила расстояние между нами, толкнув меня грудью. Она открыла рот, но тут входная дверь ударилась о стену, прервав ее.

— Вера? Ты здесь? Drágám? (пер. Малыш)

Андраш.

Его голос словно цианид пронесся по моей крови.

Затем я поняла, что он сказал.

Drágám?

Малыш.

Это слово рисовало более ужасную реальность.

Я отпрянула назад, губы разошлись.

— Как давно у тебя роман с Андрашем?

Это была последняя деталь, которая расставила все по местам.

Как еще могли быть связаны Вера, Андраш и его сын? Он познакомился с ней не через сына.

Его сын познакомился с ней через него.

— Это не имеет никакого отношения к твоему отцу. — Щеки Веры покраснели под тремя килограммами косметики. — Мы с Андрашом познакомились после смерти твоего отца. Я была в замешательстве.

И до сих пор.

Андраш пронесся мимо Табби и Регины, повалив их лицом на ковер. Пот пропитал его голую грудь, приклеив густые волоски к коже.

На нем были клетчатые пижамные штаны, гостиничные тапочки и гримаса, которая могла бы вывести из строя Стива Карелла.

Я отметила, что он здесь не впервые.

Он сразу поднялся.

— О, привет, Андраш. — Я прислонилась к комоду, наклонив к нему подбородок. — Рада, что ты смог прийти.

Он посмотрел между мной и Верой.

— Фэрроу…

Я подняла руку.

— Вера только что сказала мне, что эта связь между вами совсем новая. Это очень интересно, учитывая, что она каким-то образом познакомилась с твоим сыном еще до того, как у вас завязались отношения. Интересно, как они познакомились? Не может же быть, чтобы это произошло из-за романа Веры с его отцом?

Лицо Андраша стало бумажно-белым, а руки сжались в кулаки.

— Не впутывай в это Юджина.

— Ты знаешь, что она помогала в лечении его жены? У этого есть термин. — Я сделала вид, что задумалась, и щелкнула пальцами. — Кровные деньги? Нет. Сговор с целью совершения убийства? Определенно нет. Звучит так серьезно. — Я постучала пальцем по губе. — Хм…

Регина вздохнула.

Табби спряталась за сестру.

А Вера?

Вера решила, что сейчас самое подходящее время броситься на меня.

68

ФЭРРОУ

По иронии судьбы, именно тренировки Андраша помогли мне увернуться от Веры.

Я нырнула, отступая к стене, моя работа ног была олимпийской. Без пространства на моей стороне это не имело значения. Я сама загнала себя в угол.

Вера схватила меня за шею, впиваясь своими акриловыми ногтями в нежную плоть. Я пошатнулась назад. Мои лопатки ударились об окно.

Я подняла руки, чтобы ослабить ее хватку, а затем крутанулась, нанеся круговой удар в живот. Она с воплем отлетела назад и упала прямо в объятия Андраша.

Спасибо, Ари, что заставила меня взять уроки самообороны.

— Такое странное совпадение. — Я указала между ними. — Вы познакомились сразу после того, как Юджина посадили в тюрьму.

Табби подбежала к маме и похлопала ее по животу, заставив поморщиться. Она указала на меня.

— У тебя нет доказательств.

Тем временем Регина, обойдя Андраша, бросилась ко мне, пытаясь прижать меня к стене. Бесполезное занятие.

Она не только была не в форме, но и никогда в жизни ни за что не боролась.

Я схватила ее за руку, вывернула ее за спину и согнула перед самым переломом, наклонившись к ее уху.

— Я предлагаю тебе прекратить попытки причинить мне боль, если ты не хочешь, чтобы против тебя выдвинули новые обвинения.

Используя Регину в качестве живого щита, я двинулась вперед.

Андраш, Вера и Табби сделали коллективные шаги назад, с ужасом наблюдая за мной.

Регина билась и пиналась, пытаясь вырваться.

— Не позволяйте ей причинить мне боль.

— Ей ведь не нужны руки, правда? — Я погладил ее по голове свободной рукой. — Она же ничего ими не делает. И нет, вручение кредиток кассирам и переписка с друзьями не считаются.

Я знала, что говорю как злодейка.

А еще я знала, что мне плевать.

Все еще лежа на ковре, Вера покачала на меня пальцем, удерживая мой взгляд.

— Если ты тронешь хоть один волос на ее голове.

Я не могла вспомнить, когда она в последний раз смотрела на меня. Действительно смотрела на меня.

В детстве я всегда хотела, чтобы она смотрела. Жаль, что тогда я не знала того, что знаю сейчас. Что, ища любви у людей, неспособных ее дать, я только прожгу дыру в своем сердце.

И нет во вселенной пластыря, который