Я не понимаю смысла в вашем браке. Для чего? Это же просто фарс.
— Фарс? Возможно, — она отвернулась к окну. — но нас все устраивает.
— Кого устраивает? Отца? Который просто сбегает с дома, только бы не быть здесь, не видеть.
— Нас не видеть? — усмехнулась Палома, — ну что ж я могу поделать. Мы его семья, хочет он этого или нет. Кто тебя надоумил? Рамоне не нужен наш развод. Роберто? Нет, там все предельно ясно, он не стал бы тебя ко мне подсылать — сам бы пришел, хотя, — она осеклась, — да нет, о чем это я, все в порядке.
— Нет. Что ты, папа не знает о нашем разговоре, — Виктория даже не обратила внимание на то, что Палома сбилась и чуть было что-то не сказала, но вовремя остановилась. Виктория же продолжала дальше. — Просто кто-то из вас должен сделать первый шаг. Любви у вас нет, ее нет. Какой смысл?
— А разве только на любви держаться браки?
— Нет, — Виктория вспомнила про Кристину и Рафаэля, — нет, но и доверительных отношений у вас тоже нет.
— Нет, — Палома даже не знала, что и ответить дочери, — тебе лучше поговорить с отцом.
— Мама, папа при всей его строгости, отстраненности от дома, очень добрый. Он никогда не бросит тебя.
— Как понять не бросит?
— Не оставит, он всегда будет помогать тебе, неужели ты этого боишься? Остаться одна? Но у тебя же есть я. Я всегда буду приходить к тебе, навещать тебя, — Виктория встала с кровати и подошла к окну, — мама, он не сделает первый шаг.
— Виктория, деточка, ты совершенно не знаешь своего отца. Он делает только то, что ему удобно и нужно. Никто не в состоянии заставить его плясать под свою дудку. И поверь, ты сама не знаешь, о чем просишь.
— Ты уверена, что мы говорим об одном человеке? — Виктория уже сомневалась в том, что они вообще знают отца, какой он на самом деле. — Да, я знаю, о чем прошу.
— Поверь, ты очень много не знаешь, но твой отец, не так прост, как может показаться.
— Что ты хочешь этим сказать?
— То, что Роберто всегда знает, что делает.
— Мама, если ты говоришь, что так удобно папе, а тебе самой? Как хочешь жить ты?
— Я, — женщина растерялась, — я ничего не хочу, мне ничего не надо. Абсолютно. Меня все устраивает. Многие мечтали бы о такой жизни. Роскошь.
— Просто роскошь, — девушка покачала головой, — ведь больше ничего нет. Пустота. Так ли ты хочешь жить дальше? Ведь наступит такой момент, когда я уйду из этого дома. Мне становится страшно от одной мысли, что когда-нибудь вы останетесь с отцом одни в этом доме, чужие друг другу. Что тогда? А сейчас у него, — она осеклась и замолчала.
— Что у него? — поинтересовалась Палома, но потом усмехнулась, — да, конечно, разве ты скажешь, ты всегда его защищаешь, — Палома поднялась с постели, ее немного покачивало. — Мы, наверное, никогда с твоим отцом не были близкими людьми, — они не заметили, как открылась дверь, и вошел Роберто. — Судьба распорядилась нам объединить наши жизни в один момент, мы это сделали. Научиться жить с друг другом, как друзья — тоже не получилось, но мы как-то приспособились. А как мужчина и женщина…
— Замолчи, — Роберто оборвал ее на полуслове, — Виктория? Что у вас тут происходит?
Виктория обернулась, она немного испугалась, ведь совсем не ожидала, что отец войдет, тем более сейчас, когда она решила вмешаться в их жизнь. Она хотела помочь им. Вчера Виктория поняла, что у него есть интерес, и не простой интерес к Кристине. Совершенно другой, не как ко всем женщинам. Виктория цеплялась за это, она хотела, чтобы отец попытался попробовать. Может тогда и Палома сможет изменить свою жизнь.
— Мы просто разговариваем, — Виктория сразу же направилась к отцу и поцеловала его щеку. — Доброе утро. Как спалось? — девушка стала засыпать его вопросами, только бы он ничего не стал спрашивать.
— Доброе, — Роберто хмурился, он успел услышать последнюю фразу Паломы, ему это совершенно не понравилось, что дочь пытается вмешаться в то, о чем ей совершенно не зачем знать. — Прекрасно, — мужчина засунул руки в карманы, весь его вид был выжидающим, говорящий сам за себя, что он на чеку, что он все видит и понимает. — И?
— Ты знаешь, что мама проходит курс лечения, — начала Виктория.
— Да, я в курсе, — он повернулся к Паломе. — Что? Есть результаты?
— Папа, давайте вы не будете ругаться? Ну сколько можно?
— Мы не ругаемся. Что ты? — Роберто вытащил руку и приобнял дочь. — Просто я действительно рад, честно, что Палома решила вылечиться.
Палома молчала, ей не хотелось вмешиваться в их разговор. Доля иронии в голосе Роберто была оправдана с его стороны. Он не заставлял ее пить, ничего не делал, чтобы она пристрастилась к этой пагубной привычке, но и не делал ничего другого, чтобы помочь ей выжить в этом мире, где она осталась одна со своими мыслями, предоставив ее самой себе.
— Папа, — Виктория посмотрела на отца и на мать, — может хватит, — она решилась.
— Что хватит? — спросил Роберто.
— Хватит изображать семейную пару. Остановитесь, пока кто-нибудь из вас не погубил другого.
— Виктория, — Роберто повернул дочь к себя, взяв ее за плечи, — успокойся. Все будет хорошо.
— Когда, папа? — она устало прислонилась к нему, Роберто обнял дочь, взглянув на Палому.
— Виктория, — Роберто заставил ее посмотреть на себя, — жизнь очень непроста.
— Я знаю, ты постоянно мне об этом твердишь. Ты просишь, чтобы я не влюблялась, но это невозможно, невозможно всю жизнь прятаться и бояться.
— Ты права, — согласился Роберто, — абсолютна права. Прятаться всю жизнь не получится. Только есть моменты, которых все-таки следует избегать.
— Ты о чем? Ты постоянно говоришь какими-то загадками. Хватит, я не маленькая. Сколько можно так себя вести? Вы предполагаете, что если вы вместе, то мне от этого хорошо? — она вырвалась из его объятий. — Нет. Мне будет хорошо, когда вы станете счастливыми. Пусть по отдельности, но счастливыми, чтобы радость наполнила вашу жизнь. А это, — она развела руки в сторону, — это не жизнь, вы избегаете друг друга. Ты, — она осеклась, — постоянно на работе, — она чуть было не сказала, что проводит время в свое удовольствие, но вовремя остановилась, — а мама, утешает свою боль и отчаяние в бокале. Вы думаете, что таким образом вы делаете лучше для меня? Ошибаетесь, — она сталась говорить медленно, чтобы не разговор не перешел в очередной скандал.
Роберто и Палома молчали.
— Вам даже нечего мне сказать, — Виктория покачала
