— Нет. — Чарли заперт в доме, как в ловушке. Брат. Кровный брат. Надо помочь Джеку, а потом уже думать о нравственности и законе. — Я далеко зашел. Пойду дальше.
Джек кивнул.
— Хочешь «глок»?
«Глок»? Ах да, пистолет.
— Лучше не надо.
— Ну, все равно не стоит с пустыми руками идти.
Он снова полез в сумку, вытащив знакомую Лайлу вещь — черную кожаную дубинку.
— Умеешь обращаться?
Тот только кивнул. Он совсем не умел обращаться с дубинкой, сильно сомневаясь в собственной способности хоть кого-нибудь стукнуть по черепу утяжеленным концом, но взял ее и сунул в карман.
Потом Джек вытащил липкую ленту, оторвал несколько длинных, несколько коротких полос, сунул себе под свитер.
Наконец все было готово. Джек передернул пистолетный затвор, подхватил сумку и начал спускаться по лестнице.
— Эй, стой, — шепнул Лайл, кое-что вспомнив. — Может, маски наденем? Какие-нибудь чулки или что-нибудь вроде...
— Зачем?
Странно, что Джек не видит очевидного, все детально продумав.
— Чтоб он нас не увидел.
— Какое нам до этого дело?
— Вдруг Тара не захочет меняться? Тогда останемся с похищенным, который нас знает в лицо. Пойдет в полицию...
— Не пойдет.
— Почему? Потому что он детоубийца и боится полиции больше, чем мы? Может быть. Но ведь мы привезем его в мой дом, а не в твой. Он узнает, где я живу...
— Не имеет значения.
— Для меня имеет значение, черт побери.
Взглянувшие на него глаза потемнели и похолодели пуще прежнего, и Джек очень медленно проговорил:
— Не имеет... значения.
Смысл этих слов сокрушил Лайла, как поезд подземки.
— Ох, слушай, мне как-то не хочется в этом участвовать...
Джек отвернулся.
— Ты и не будешь. Не твоя проблема. Пошли. Возьмем выродка.
Он двинулся вниз по лестнице, Лайл за ним, заторможенный свинцовым комом в желудке. Подстегивала лишь мысль о Чарли.
Спустились в темный коридор с закрытыми дверями с обеих сторон. В щели свет не просачивался. Здесь прохладней. Кондиционеры работают. Пахнет жареным луком. Свет идет с другой лестницы в дальнем конце, оттуда же доносится неестественный смех — развлекательное телешоу.
Джек передал Лайлу сумку и направился к дальней лестнице, выставив перед собой пистолет. Лайл потащился следом. На верхней ступеньке Джек жестом велел обождать и с мучительной медлительностью принялся переступать со ступеньки на ступеньку, ставя ноги на самый краешек у самой стены. Спустился до конца, на секунду скрылся из вида, вернулся, махнул рукой. Лайл в носках — кожаные туфли в сумке — последовал его примеру, держась как можно ближе к стене.
Внизу он огляделся. Они очутились в маленькой столовой почти без мебели. На столе из красного дерева еще стоят обеденные тарелки. Справа кухня, рядом другая комната. Судя по светящемуся компьютерному экрану, нечто вроде кабинета. Справа гостиная с включенным телевизором.
Лайл вздрогнул: в кабинете зазвонил телефон. Посмотрел на Джека в ожидании указаний, но тот уже кошачьим шагом крался к гостиной. Подобрался к двери в тот самый момент, когда из нее вышел мужчина в серых брюках и белой рубашке с воланами вместо манжет, пожилой, шести футов ростом, с бледной кожей, редеющими волосами, неуверенной, словно от боли, походкой. Наверно, тот самый, кто им нужен, — Илай Беллито, о котором рассказывал Джек.
Джек воткнул ему под подбородок глушитель, схватил за волосы на затылке, рванул назад голову.
— Привет, Илай! — тихо прохрипел он. — Клеился нынче к очередному мальчику?
Лайл никогда в жизни не видел, чтобы кто-нибудь так пугался. Мужчина чуть не упал в обморок от шока и страха, когда Джек толкнул его обратно в гостиную.
— Ч-что... к-как...
Лайл, по-прежнему со спортивной сумкой в руках, последовал за ними, держась на расстоянии. В гостиной большой «сони» — тридцать с чем-то дюймов — крутил старую юмористическую программу.
— Ложись! На пол!
Джек подрубил его под колени, Беллито со страдальчески перекошенной физиономией принял молитвенную позу.
— Нет! Не надо, пожалуйста... Больно!
Телезрители расхохотались.
— Это еще не самое страшное, — все так же тихо предупредил Джек.
Он швырнул его лицом вниз на голый деревянный пол, сел верхом, уперся в поясницу коленом. Беллито утробно стонал.
Лайл упорно напоминал себе, что этот подонок убил Тару Портмен, еще невесть скольких детей... Джек лучше знает, в конце концов, сам был свидетелем похищения мальчика. Конечно, он действует грубо, однако мерзавец того заслуживает...
Джек вытащил короткий кусок пластыря, заклеил мужчине рот, оглянулся на Лайла:
— Иди сюда.
Он нерешительно подошел. Джек подмигнул и сунул ему пистолет.
— Если выкинет фокус, стреляй в ягодицу.
Телезрители снова загоготали.
— Угу. — Лайл прокашлялся. Слюна рот залепила, как клей. — Верное дело. В левую, в правую?
Джек мельком улыбнулся — впервые за нынешний вечер — и выставил ему большой палец. Завернул руки Беллито за спину, связал длинными полосами липкой ленты. Встал, протянул руку, и Лайл охотно вернул пистолет.
— Один готов, — заключил Джек. — Может, найдется еще один. А может быть, и нет.
Будем надеяться, что не найдется. После телефонного звонка и тридцати секунд не прошло, а Лайл за это короткое время из простого мошенника стал уголовным преступником первого или второго разряда. Он просто не создан для перестрелок и мордобоя, для оружия и насилия. Весь трясется от макушки до кончиков пальцев.
Джек ткнул дулом пистолета в сторону Беллито:
— Помоги мне его поднять.
Они с обеих сторон подхватили связанного мужчину под руки, посадили в мягкое кресло сливочного цвета. Беллито морщился от боли, но на Джека это нисколько не действовало.
Лайл вытащил туфли из спортивной сумки, обулся, чувствуя себя гораздо увереннее, чем в носках.
— Здесь еще кто-нибудь есть, Илай?
Беллито не ответил, Джек шагнул ближе, схватил его за волосы, задрал голову так, что они оказались нос к носу.
— Где твой дружок Минкин? Рядом? Кивни — да или нет. Сейчас же.
Беллито отрицательно мотнул головой.
— Он или еще кто-нибудь должен скоро прийти?
Илай подал тот же самый знак.
Джек его выпустил.
