16. ПОД СВЕТОМ ЛУН ЗАКОВАННАЯ В ЦЕПИ
— Оставьте ее одну под лунным небом, — предложила Вьерна.
Раск рассмеялся.
Цепь от моей левой ноги тянулась к железному кольцу, укрепленному на верхней части закопанного в землю каменного столба. Этот невысокий холм, на котором я сейчас находилась, я заметила еще при первом своем знакомстве с лагерем Раска. Я сидела на его вершине совсем одна и с тоской смотрела на крыши темнеющих невдалеке палаток и упирающуюся в ночное небо стену огораживающего лагерь частокола.
Луны еще не взошли.
Я была вне себя от злости. Сидя на траве, я приподняла левую ногу и подергала тяжелую, сковывающую мои движения цепь.
Впервые за последние несколько недель я охотно поддерживала разговор с другими девушками и даже приняла участие в их нехитрых развлечениях. С сегодняшнего дня Элеонора Бринтон, горианская невольница, стала совсем другим человеком. Другие девушки сразу заметили происшедшую со мной перемену и с удовольствием стали брать меня в свои игры, принимая меня как равную — не лучшую и не худшую среди остальных.
Когда однажды мы остались с Ютой наедине, я упала перед ней на колени и со слезами на глазах попросила у нее прощения за все обиды и неприятности, которые я ей доставила прежде. Она рассмеялась и подняла меня с пола. Глаза ее также были мокрыми от слез.
— Давай работай, маленькая рабыня, — усмехнулась она, целуя меня в щеку.
Я почувствовала к ней беспредельную признательность. Она меня простила! Эта девушка из касты мастеров по выделке кож оказалась самым добрым и благородным человеком, которого я знала. Мне было стыдно перед ней. Я ненавидела себя за то, как подло и низко когда-то с ней поступила! Инга и Рена, я чувствовала, тоже стали относиться ко мне совершенно иначе.
— Несчастная рабыня! — увидев меня, добродушно усмехнулись они.
— Нет, счастливая рабыня, — призналась я и подарила им дружеский поцелуй.
Они проводили меня понимающим взглядом, испытывая ко мне легкую зависть. Я даже пожалела их в душе — ничего не знающих девушек белого шелка.
Я стала рабыней красного шелка!
Но почему же меня бросили здесь, на этом холме?
Почему?
Еще пару часов назад, выполнив в срок дневное задание, я в глубине души таила надежду, что меня снова отправят в шатер Раска. Я даже успела помочь выполнить задание еще нескольким девушкам. Я была так счастлива сегодня, что мне хотелось петь и смеяться, и я потихоньку мурлыкала себе под нос какую-то простенькую мелодию.
* * *
— Оставьте ее одну под лунным небом, — предложила Вьерна, и Раск из Трева, смеясь, выполнил ее просьбу.
Почему?
Я снова потрогала цепи у себя на ноге.
Луны еще не взошли. Ночь была душной, безветренной.
В течение всего дня, едва лишь выпадала возможность, я старалась пройти мимо шатра Раска в надежде, что он посмотрит на меня.
Но он, казалось, совершенно забыл о моем существовании.
В прошлую ночь все было совершенно иначе!
Я поудобнее улеглась на траве и улыбнулась своим приятным воспоминаниям. Я помнила каждое мгновение из тех коротких часов, что провела в его шатре.
Я лежала, прижавшись щекой к его плечу, и слушала его дыхание. Он спал, но я так и не смогла сомкнуть глаз до самого рассвета, боясь пошевелиться и тем самым нарушить все волшебство этой ночи.
С восходом солнца он отправил меня в барак для рабочих невольниц. Я вынуждена была уйти.
Сегодня вечером Раск ужинал с Вьерной, и я прислуживала им за столом, как самая обычная, ничем не отличающаяся от остальных невольница. Раск смотрел на меня, как и прежде, словно в прошлую ночь ничего не случилось. Я прислуживала ему, стараясь держаться с полным безразличием.
“Позовут ли меня снова в его шатер?” — мучила меня неотступная мысль.
После ужина он вызвал к себе охранника.
— Слушаю вас, командир, — сказал охранник, откидывая полог шатра.
— Сегодня вечером пришли ко мне Талену, — даже не глядя в мою сторону, распорядился Раск.
— Да, капитан, — ответил охранник и снова занял свой пост.
Перед глазами у меня все потемнело. Я почувствовала, как кровь приливает к вискам, и едва удержалась на ногах. Меня охватила такая злость, такое отчаяние, что, казалось, еще мгновение — и я просто взорвусь от ярости!
— Вина! — потребовал Раск.
Я поспешила наполнить его кубок.
— Вина, — протянула свой кубок Вьерна. Я налила вина и ей.
Ноги меня не слушались. Я отошла к краю низкого столика и опустилась там на колени.
Как я ненавидела сейчас эту Талену! Как мне хотелось наброситься на нее, вцепиться ей в волосы и пинками гонять по всему лагерю, пока она не зарыдает, не завоет, не уберется из нашего лагеря с глаз долой. Подумаешь — дочка великого убара! Да она — обычная рабыня. Я в сто раз лучше ее!
— Ваша рабыня, кажется, о чем-то задумалась, — с усмешкой заметила Вьерна. Я опустила голову.
— Ты меня слышишь, рабыня? — окликнула меня она.
— Да, госпожа, — откликнулась я.
— Мне стало известно, будто ты говорила девушкам, что ты не такая, как они, что лишена женских слабостей. Это верно?
Мне вспомнилось, что однажды в приступе гнева я действительно имела глупость заявить об этом.
Я посмотрела Вьерне в глаза. Во мне снова закипела ненависть к этой женщине. Она знала, что я помню о ее безумных плясках в лесу, о ее бессилии перед сжигающим ее желанием. Она не могла ни сама забыть об этом, ни рассчитывать на то, что моя память окажется слишком короткой. Я усмехнулась. Раск, конечно, подарил мне несколько незабываемых минут, но я продолжала считать себя не похожей на остальных женщин. Во мне нет их слабости, их безволия, их непреходящей тоски по объятиям мужчин.
— Я такая, какая есть, — почтительно опустив глаза, сказала я Вьерне, — и ничего не могу с этим поделать. Раск рассмеялся.
— Оставьте ее одну под лунами, — тогда-то и предложила Вьерна.
Как я ее ненавидела! Раск расхохотался.
— Охранник! — позвал он.
Стоявший на посту у его шатра охранник откинул полог.
— Надень на нее цепи, — кивнул на меня Раск, — и прикуй на холме к каменному столбу.
— Пойдем, — приказал охранник. Я последовала за ним.
Три луны начали медленно выплывать из-за стены ограждающего лагерь частокола.
Какое мне, собственно, дело до того, будет сегодня эта девчонка, Талена, ночевать в шатре Раска или нет? Он мне вообще безразличен…
