вином. Её груди, еле прикрытые мокрым полотенцем, были в миллиметре от моих глаз.
— Если ты думаешь, что и на этот раз я потеряю голову, то ты ошибаешься.
Она сделала жадный глоток вина, не отрывая от меня взгляда. Сделав ещё пару глотков, предложила мне кубок. Потянулась за мочалкой. Намылив её, стала аккуратно растирать мою шею и грудь. Кожа пылала, но не от грубой ткани, а от нежных прикосновений девичьих ладоней.
— Когда ты заступился за меня на площади, по моему телу прошла ледяная рябь. Когда я встретилась с тобой глазами, то увидела тебя идущим сквозь пургу. Уже тогда я поняла, что ты не из нашего мира, но твой голос, твои глаза цвета самого дорогого отцовского коньяка, твоё лицо, что показывало эмоции переживания, — это всё успокоило меня. Когда в таверне я встретила Малакая, я поняла, кто вы. Моё будущее всегда менялось, оно зависело от твоего решения. Когда ты отказался от меня, я не видела ничего, только бесконечный снег и холод. В тот вечер, поймав букет невесты, я задала себе вопрос: «Неужели моим женихом станет тот, от кого пахнет рыбой за милю?», но я увидела твоё лицо, а когда ты пришёл на свадьбу сестры, у меня снова появилась надежда. В первую ночь, здесь, в этом холодном, забытом мире….
Она замолчала. Её глаза встретились с моими.
— Талия, больше всего я хочу сейчас послать всё и всех к Королю Ада, бросить тебя на простыни и заняться с тобой любовью, — смотря в глаза, обхватив ладонью её лицо, — но ты невинна. Если бы это было не так, я бы не задавался вопросом морали. Я лишу тебя девственности, но при одном условии, — я смотрел, как в её глазах происходят мыслительные процессы, она внимательно слушала, — ты станешь моей женой! И только после этого можешь рассчитывать на близость.
— Я согласна, — выпалила она как на духу.
— Нет, сначала нам нужно согласие твоих родителей.
Её глаза расширились, и она заскулила, как голодный щенок.
— Они никогда не дадут согласия, ты знаешь.
Я налил вина в два бокала и один протянул девушке.
— Оленёнок мой, кажется, ты не понимаешь до конца. Я не собираюсь просить и даже спрашивать не планировал. Я поставлю перед фактом, но тебя я попрошу подумать ещё раз, очень хорошо. Если ты станешь моей, это будет раз и навсегда. Ни один мужчина не сможет прикоснуться к тебе, а если сделает это, к твоим ногам я брошу его вырванные руки. Я никогда не причиню тебе боль, я буду верен тебе и буду любить тебя вечно и, если пожелаешь, умру за тебя.
— Мальчики, двое. Близнецы.
Вот здесь, на этой фразе, моя выдержка дала сбой. Я подхватил Талию и понёс её в постель.
— Ты же не хотел…
— Я и не собирался.
Я развел её стройные ножки. Пухлые губы, нежная кожа, сладкая и пьянящая. Окружности грудей, что так аккуратно умещались в мою ладонь. Я втянул их в свой рот. Как же вкусно. Она подалась мне навстречу, голодная до прикосновений, такая невинная и жадная до ласк.
— Ко мне никто так не прикасался — прохныкала моя принцесса.
Лучше бы она молчала.
Я стал жадно целовать её тело, терзая и лаская. Она сжала бёдра. Поздно, малышка. Протолкнув колено меж сведённых ног, раздвинул их. Она прохныкала и попросила: «Пожалуйста». Нет, оленёнок, придется потерпеть до согласия. Пальцы устремились к её промежности. Она была возбуждена. Горошинка клитора была уже набухшей и просила ласк. Пальцем стал кружить вокруг напряжённой мышцы. Стон. Её стон, который сносил мне крышу. Ну уж нет. Я проник в неё пальцем. Она закусила нижнюю губу. Как же узко внутри. Узко одному пальцу, что будет с ней, когда я проникну в неё? Я порву её. Растерзаю. Нельзя такого допустить. Я хочу провести с ней вечность и, если её первый опыт станет болезненным, я никогда себе этого не прощу.
Не торопясь, медленно стал толкаться, пробираясь к сокровенному. Палец встречал преграду, чтобы она не чувствовала боль, я согнул его, массажируя стенки её влагалища. Талия выгнулась от удовольствия. Я хотел её, сильно, как ни одну женщину… девушку в мироздании. Язык коснулся клитора…
— Ба-а-а…с… тиан! — до слуха донеслись её протяжные всхлипы перемешанные с прерывистым дыханием.
Меня трясло. Адреналин бил в крови свой сумасшедший ритм.
Нельзя!
Талия стонала. Я добавил второй палец, растягивая её, и она взвыла от наслаждения, сминая руками простынь и ёрзая подо мной. Ладонью я пригвоздил её к постели, если она начнёт метаться, не желая этого, я могу причинить ей боль. Самому мне хотелось сдохнуть. Член пульсировал и просил разрядки. Голова трещала, как и моя выдержка, по швам. Разряды, что летели в мой мозг, мерцали звёздами перед глазами. Я смотрел, как закатываются её глаза, как её бьет от наслаждения в конвульсиях. Я чувствовал, как она сжимала мышцами мои пальцы, и больше всего на свете хотел оказаться в ней. Нельзя. Она взвизгнула и обмякла, хватая ртом воздух. Вот сейчас я очень хотел удариться головой об стену. Чтобы отключиться и не слышать её тяжёлое дыхание.
— Я… я… по… помогу, — прошептала, задыхаясь, Талия.
Её ладошка потянулась ко мне. Ноготками царапнув живот, она спустилась к члену.
— Как? Я знаю только по книгам.
Что я сделал такого в своей жизни, идя через убийства, пытки и вырывание душ, чтобы сейчас в моих руках, что были по локоть в крови, я держал такое счастье?
Как? Я показал, и она была прекрасным учеником. Мягкие горячие ладошки обвили мой член. Двигались в нужном темпе и сжимали с нужной силой. Она смотрела на меня, не отрывая взора, её синие омуты уносили меня на дно океана, под толщу воды. Я кончил. Изливаясь на неё. На лицо, на груди и в ладони. Она просто рухнула на кровать. Уставшая и изнеможённая. Под руку попало мокрое полотенце, что я сорвал с неё. Аккуратно стёр с её тела сперму, выкинув полотенце, свалился обессиленный на кровать, притягивая Талию поближе к себе. Последний вдох, запах сирени, я накрыл нас двоих одеялом и отключился.
За окном уже рассвело. Давно я так поздно не просыпался. Талия уткнула холодный носик мне в плечо. Выругавшись про себя, что не развёл камин на ночь, я аккуратно высвободился из объятий, хотя этого хотелось меньше всего. Искупавшись, направился в зал, где меня ждали всадники и Малакай. У колдуна хищно блестели глаза.
— Не собираюсь с тобой
