сверкают его глаза.
– Пусть останутся, но… За безопасность каждого я не смогу отвечать, это вы должны уяснить сразу.
Харин в панике.
– Уходите! – молит она всё громче. – Как мне защищать вас, если вы лезете в самое пекло?!
– Мы защитим тебя.
– Да, пришёл наш черёд.
Назревающую ссору прерывает грохот: Тангун, качнувшись, падает на спину, опрокидывая стоящий неподалёку треножный столик, и с него летит, разбиваясь об пол, ваза с сухим букетом из гибискусов. Цветы смерти. Их тонкий аромат рассеивается по номеру, вплетаясь во влажный туман и тонкий запах гнилья, и сладковатый – трупный, тянущийся из кухни.
– Тангун! – встревоженно кричит Союль и кидается к нему. Харин выпускает руку Тэуна и тоже спешит помочь. Вдвоём с гоблином они кое-как поднимают бога, сажают прямо на пол. Тот кашляет, кровь изо рта выплёскивается ему на бледную грудь и руки Харин и Союля.
– Потерпи немного, скоро всё завершится, – приговаривает гоблин. Харин хмурится и кусает дрожащие от страха губы.
– Делай, что должен, – едва слышно просит Тангун. – Подведите ко мне Кван Тэуна, я всё объясню.
Харин хочет остановить дурака, но Тэун сам подходит и садится напротив Тангуна, напряжённый, но собранный.
Союль, шикнув: «Не натвори глупостей, если не хочешь, чтобы моя жена пострадала», – идёт на помощь к Хэги и Сэги, которые копошатся на кухне. Сооружают из кусков трупов сердечко для Харин по приказу хозяина? Кто их знает.
Тангун поднимает тонкую руку и подхватывает Тэуна за подбородок. Осматривает, как и Бэма до этого, оставляет на его лице кровавые отпечатки когтей.
– Ты должен отдать Харин самое важное.
– Что? – выдыхает Тэун. – Сердце? Так я уже…
Тангун слабо смеётся.
– Нет, глупый смертный. Бусину.
Харин с сомнением тянется к Тэуну и садится так, чтобы Тангун смотрел на неё, а не на детектива.
– Лохматая каланча! – слышится за спиной голос Союля. – Помогай, раз торчишь тут, не топчись на месте. Ты и русалка – оторвите ноги Лю Соджоля от тела судмеда. Сам судмед нам не нужен, хоть сожрите его.
– Мы съедим! – радостно гогочут Хэги и Сэги.
– Уж кто бы сомневался…
Харин заставляет себя сосредоточиться на Тангуне, сейчас именно он представляет наибольшую опасность для Тэуна. И для себя.
– Зачем мне забирать у него… – начинает Харин и сбивается с мысли. – Он забудет меня.
Тангун чуть улыбается.
– После стольких лет – не сможет. Бусина жила в нём так долго, напиталась его энергией и твоими стремлениями. Ничего с ним не случится, если он вернёт тебе её. К тому же, и это самое важное, Шин Харин… – Тангун выпрямляется, кашляет себе в руку и, стерев кровь с губ, смотрит на Тэуна. – Бусина – то, из-за чего мы затеяли всё это. Из-за чего всё началось.
Харин не понимает намёков, но заранее страшится услышать что-то ещё, что перевернёт её мир в который раз за эту ночь.
– Всё началось с Бёнчхоля, – шепчет она. – Так ведь?
– Всё началось с бусины, – возражает Тангун и указывает когтем Тэуну в живот. Под его футболкой разгорается красно-золотой шар, Тэун, охнув, поднимает ткань, чтобы увидеть, как ярко светится внутри него лисья бусина. Тангун ведёт когтем выше, и свет поднимается вслед за ним.
Тэун охает, резко сгибается и выплевывает на руку красно-золотой шарик размером с рыбий глаз. Харин наблюдает за ним и ждёт разъяснений.
– Это, – говорит Тангун, указывая на сокровище в липкой руке Тэуна, – то, из-за чего Бёнчхоль явился в твой дом четыреста лет назад.
– Ты дал мне её, – медленно произносит Харин. Тангун кивает.
– Спрятал от пульгасари. Он искал её в доме твоего отца, хранителя реликвии, что принадлежала королю Чосона.
– Моя бусина? – совсем жалобно спрашивает Харин.
– Нет.
Отвечает не Тангун – Бэм, ахнув, подскакивает к ним и садится, разглядывая светящийся шарик.
– Нуна, это не бусина, – говорит он, голос ломается, будто он испытывает… благоговение?
– Это жемчужина, – кивает Тангун. – Реликвия народа Чосона, которая никогда не должна была попасть в чужие руки. Драконий жемчуг, последний, оставшийся в мире.
Харин моргает, пока по её щекам текут слёзы.
– Я не понимаю, – сознаётся она. – Это же сказки, просто легенда. Жемчужина, рождающая драконов, о таком даже в «Самгук Квемуль Саги» не пишут…
– И по праву, – отвечает Тангун. – Я изъял все упоминания о жемчужине из каких-либо документов, а король Чосона довершил начатое. Спрятал жемчужину в мандариновом дереве, что росло во дворе дома чиновника Шина. Твой отец был её стражем, поклялся королю, что сохранит её ценой собственной жизни. И когда за ней явился пульгасари, он встал у него на пути, за что и был убит.
– Бёнчхолю не нужна была я, – едва шевеля языком, говорит Харин. Тэун находит её ладонь и сжимает своей, свободной. Его прикосновение больше не успокаивает. – Он хотел получить жемчужину. А ты спрятал её – во мне…
– Да, и так ты стала кумихо, – продолжает Тангун.
– Ты обманывал меня.
– Да.
– Лгал мне всю мою жизнь.
– Да, и я не стану лгать снова, будто жалею о своём решении. Оно было правильным, необходимым. Я сделал всё, чтобы пульгасари не добрался до жемчужины – и до тебя.
В его тихие слова вплетается голос Союля:
– Нам нужно было беречь тебя, и мы берегли. Пока не подвернулся случай всё исправить.
Харин больше не злится на бывшего мужа – у неё не осталось на это сил. Зато их хватает у Джи и Хичжин: те бросаются с обвинениями на гоблина, словно больше не боятся его, как раньше. Их останавливают Хэги и Сэги. Союль, не обернувшись, бросает им через плечо:
– Поберегите ярость для пульгасари. Он явится, чтобы разрушить мир, и вы сыграете свою роль в том, чтобы сразить его.
– Не пугай их, – просит Тангун. – Если друзья Харин помогут нам, всё обойдётся. Сон Бэм, тебе отведена особая роль в деле.
– Мне? – икнув, спрашивает змеёныш. – А что я сделаю?
Союль снова вздыхает.
– Ты же имуги, почти дракон. Удержишь жемчужину, когда появится пульгасари, тебе это по силам. В конце концов, другая жемчужина тебя породила.
Бэм вспыхивает и, вжав голову в плечи, совсем оседает на пол. Харин поднимает к нему взгляд, чтобы убедиться в своём предположении: Бэм не удивлён и знает, что Союль говорит правду. Значит, имуги родился от драконьего жемчуга, а не из тела погибшей богини. Харин закрывает глаза, мечтая провалиться в глубокий сон. Вот бы очнуться в другом месте, в другой жизни. Она устала от сюрпризов, которые преподносит ей тяжёлая судьба.
– Милая? – зовёт Тэун. Харин молча поднимается на ноги, смотрит на Тангуна сверху
