это делали у Талтури: бесшумно & невидимо. Вперед.
Все тот же изумляющий Роуз. Поворот был резким, но не опасным, & ветер с юга был так же благоприятен для нашего нового курса, как & для старого. Все оживились: они знали, что Роуз каким-то образом снова пытается обмануть смерть, даже если не могли догадаться о деталях.
На дочернем корабле, по-видимому, не боявшемся нас, все еще горели ходовые огни. Он не повернул, чтобы перехватить нас, а направился прямо к мысу. Почти два часа он придерживался этого курса, пока мы шли на восток под покровом этих благословенных облаков. Однажды Бегемот выпустил еще одну порцию живых огненных шаров, & мы приготовились к худшему. Двое ушли на восток, трое на запад, но все они сгорели задолго до того, как приблизились к нам, &, я уверен, никто не знал о нашем положении.
Внезапно в нескольких милях позади нас, на востоке, вспыхнул яркий & прерывистый свет. Сигнал-лампа, конечно — она зашипела, замигала & погасла через тридцать секунд, как & предполагал Роуз. И не прошло & трех минут, как его трюк сработал: дочерний корабль устремился на запад, огибая мыс.
Я не смог удержаться от улыбки. Блестящая уловка. Нам надо было повернуть влево или вправо, огибая раскинувшийся Фирейс, & мы ждали, чтобы сделать выбор, пока на нас почти не опустилась темнота. Но под этим шквалом адского оружия мы сделали вид, что запаниковали, & повернули на запад еще до того, как по-настоящему погас свет. Обманный маневр? Что ж, может быть. Дочерний корабль не стал рисковать & продолжал идти прямо, надеясь на какой-нибудь знак, на какую-нибудь подсказку. И это то, что обеспечила приманка Роуз. Казалось бы, несчастный случай: небрежно открытый орудийный люк, лампа, которую какой-то глупый мальчишка вынес на палубу & быстро погасил. И прелесть этого заключалась в том, что они никогда не заметят баржу & не узнают, что их обманули: все это время море просачивалось внутрь через отверстия, просверленные Розой в бочках. Скоро под тяжестью лампы & треноги баржа пойдет ко дну, как камень. Дочерний корабль & Бегемот будет плыть на запад всю ночь, пытаясь догнать судно, которого там не было.
— Ты гений, Нилус, — сказала леди Оггоск, цепляясь обеими костлявыми руками за его локоть. — И подумать только, как они презирали тебя там, в Арквале: простолюдин-контрабандист с высокомерием короля. Но были & такие, кто воспринимал это как комплимент, знаешь ли.
Пятница, 22 халара.
Оставили Фирейс позади сегодня утром. Ни погони, ни парусов. Вот уже два дня мы одни в море. Пятеро людей & один длому умерли от ожогов. И я отделался всего лишь опаленными волосами & небольшим пятнышком за левым ухом, которое потрескивает при прикосновении.
Ветер ровный & сильный, словно Югу не терпится от нас избавиться. Впереди нас осталось один или два нанесенных на карту острова, затем, как я должен предположить, варварская территория вплоть до края Правящего Моря.
Спас этого дурака Драффла от самоубийственного запоя. Я почувствовал от него запах рома, но его поведение наводит на мысль о каком-то более мерзком напитке: гребель, возможно. Он думал, что я его отец, &, плача, попросил немного хлеба & меда — «островного меда», он снова о нем заговорил.
Мистер Ускинс продолжает выздоравливать. Сейчас его отправляют в каюту, а не в лазарет, поскольку в последнем нет свободных коек. Он застенчив, ест в одиночестве &, возможно, испытывает некоторые трудности с глотанием, потому что его рука часто лежит на шее.
Суббота, 23 халара.
Никакой погони. Похоже, мы избавились от обоих судов. Однако, чтобы мы не наслаждались хотя бы кратковременным уменьшением нашего страха, сегодня ночью нам явилось ужасное видение. Я был далеко внизу & его не видел, но те, кто видел, не могут говорить ни о чем другом. Они говорят, что это было облако, которое двигалось. Что оно неслось над нами со скоростью птиц на крыльях, но остановилось над нашей квартердеком & даже немного опустилось; что оно было черным как смоль, &, хотя оно кипело & извивалось, было гуще любого тумана & казалось почти черным наростом или опухолью, вдвое меньшим, чем «Чатранд». Потом оно полетело на север & исчезло в грозовых тучах, которые вскоре после этого разразились над нами ливнем. Фелтруп его видел, & с тех пор его невозможно успокоить: он заявляет, что это Рой Ночи. Роуз тоже его видел — с высоты брамселей бизань-мачты, куда он поднялся, чтобы в последний раз осмотреть море позади нас. После того, как облако улетело, он оставался там, не двигаясь, & когда я поднялся наверх, чтобы посоветоваться с ним, я увидел, что его глаза рассеянны, а лицо смертельно бледно.
— Вся моя жизнь была неправильной, — сказал он.
Воскресенье, 24 халара.
Звезда Рина, даруй мне мужество. Нас настиг кошмар, которого мы все боялись. Два человека сошли с ума. Я не говорю о нервном припадке или заблуждении. Они потеряли дар речи, рассудок, все. Они кричат & бегают в панике; они кусаются, царапаются когтями & размахивают руками, как обезьяны. Один из них — молодой мичман Бравун из Беска; другой — пассажир из Утурфе́.
Я приказал длому не произносить слово тол-ченни, но, по правде говоря, предосторожность запоздала. Все парни знают о разум-чуме. Они боятся так, как никогда раньше.
Чедфеллоу тоже подавлен & скрывает свой страх, пытаясь исследовать феномен. Эти двое мужчин не были знакомы, не часто бывали в одних & тех же частях корабля, даже не ели на одной палубе. Оба, однако, были Плаппами: мне сказали, что мичмана завербовали в банду всего несколько дней назад.
На этот счет уже были некоторые неприятности: Плаппы шепчутся, что вспышка была каким-то образом спровоцирована Круно Бернскоувом, хотя тот искалечен & сидит на гауптвахте. Сегодня утром, в пять склянок, на дне трюма был найден парень из Бернскоув Бойс — с кляпом во рту & привязанный к гамаку; его ноги болтались. Он висел над трюмным колодцем на такой высоте, что ему приходилось выгибать спину & шею, чтобы высунуть голову на воздух. Именно этим он & занимался всю ночь, & его нашли на рассвете, как раз когда его покидали последние силы. К счастью, Роуз относится к тому типу капитанов, которые ожидают, что проснувшись, увидят статистический отчет о состоянии своего судна, составленный & подсунутый ему под дверь дежурным офицером. Такие отчеты, естественно, включают в себя информацию о глубине
