He could have killed more than he could have fed but chose to do neither. By falling dead he leaves a vacuum and the black Rolls-Royce to one of the boys who will make the choice. 1983. Новые стансы к Августе. Книга любовной лирики, посвященная М.Б. Энн Арбор: Ардис.
17 марта 1983. В Ленинграде в возрасте 78 лет умерла Мария Моисеевна Бродская.
29 апреля 1983. В Ленинграде в возрасте 80 лет умер Александр Иванович Бродский.
13 декабря 1985. Второй инфаркт.
27 декабря 1985. Третий инфаркт и вторая операция на сердце. Неудачная. Сердечные приступы учащаются, врачи поговаривают о третьей операции и даже о трансплантации сердца, но предупреждают ИБ, что сопряжено с риском летального исхода.
Январь 1987. Книга эссе «Less Than One» отмечена престижной литературной премией The National Book Critics Circle’s Award.
21 января 1987. Выход из Американской академии искусств в знак протеста, что в нее почетным иностранным членом принят Евгений Евтушенко. Подробности конфликта двух русских поэтов на американской земле см. в главе «Как поссорились Иосиф Александрович с Евгением Александровичем».
Март 1887. Коронарная ангиопластика.
1987. Урания. Энн Арбор: Ардис.
22 октября 1987. Во время ленча с Джоном Ле Карре в китайском ресторане в Лондоне узнает о присуждении ему долгожданной Нобелевской премии по литературе. «Ее получила русская литература, и ее получил гражданин Америки», – с ходу заявляет ИБ.
10 декабря 1987. Вручение Нобелевской премии королем Швеции Карлом Густавом XVI и нобелевская речь, вызвавшая неоднозначную реакцию в мире. Критике подвергся постулат ИБ о моральной стороне чтения.
Декабрь 1987. Первая советская публикация стихотворной подборки в декабрьской книжке «Нового мира». По настоянию Кушнера, из подборки изъята посвященная ему стихотворная диатриба «Письмо в оазис».
Конец 1987. Конференция, посвященная литературе изгнания, в Вашингтоне под эгидой журнала «Нью-Репаблик». С участием ИБ, Фазиля Искандера, Александра Кушнера, Юнны Мориц, которая так описывает Бродского в письме Владимиру Соловьеву и Елене Клепиковой уже из Москвы: «Иосиф необычайно красив, хоть и взял одежду напрокат у героев Чаплина: это его старит, всасывает в старческий обмен веществ; ритм скелетный и мышечный, а также сосудистый – лет на 60… Но он, к сожалению, охотно дает питерской братии примерять тайком свою королевскую мантию, свою премию и крошить свой триумф, как рыбий корм в аквариуме… Иосифа спешат они сделать своим “крестным отцом”, загнать в могилу (чтобы не взял свои слова назад!) и усыпать её цветуечками».
7 марта 1988. Чтение стихов в Куинс-колледже, в непосредственной близости от района, где мы с Довлатовым тогда жили. Вот мы с Сережей вдвоем и отправились на этот вечер поэзии.
«На сцену вышел старый лысый еврей, лет 65, хотя ему всего 47. Какое он имеет отношение к тому ИБ, которого я любил? Тень тени. Как встреча с любимой женщиной спустя полвека. Но тут всего несколько лет, как видел его последний раз, не участвуя в борьбе за “доступ к телу” и сохранив благодаря этому его питерский образ. Не ходил на его вечера, хотя всякий раз боялся, зная о его неладах с сердцем, что это последний, никогда больше не увижу. Что сделало с ним время! Долго не протянет, увы.
Читал, однако, с прежней мощью, особенно “Winter” по-английски и „Вороненный зрачок конвоя“ по-русски. Часто сбивался, но это ничего. По-английски страшно заикается и эти бесконечные „Э…э…э…“ Даже картавость по-английски как-то заметнее. Очень переживал за него. Английская неадекватность его русскому. В самом деле, как перевести ту же „жидопись“? Курит непрерывно. Выкурив положенную ему на день или на этот вечер норму, стал стрелять в зале. Около него толпился люд, я пробился и обнял его, что-то мелькнуло в нем родное, близкое, но встреча была как будто уже за чертой горизонта, на том свете». Из главы «Два Бродских».
16–17 мая 1988. Участие в Лиссабонской конференции писателей, где происходит столкновение ИБ с восточноевропейскими писателями – венгром Георги Конрадом, югославом Данило Кишем и поляком Чеславом Милошем и др., которые обвиняют ИБ в имперских амбициях. По природе своей ИБ монологист, а потому жанр полемики ему противопоказан. Плюс, конечно, политика, в которую его занесло – это его хобби и одновременно ахиллесова пята: слишком прямолинеен, поверхностен, что особенно заметно по контрасту с его сложной, разветвленной культурологической концепцией. Другой пример – его спор с Кундерой в «New York Times Book Review» тремя годами раньше. Даже ближайшие друзья ИБ, типа Сьюзен Зонтаг, осудили его за высокомерный тон и великодержавное пренебрежение малыми нациями. На мое предложение напечатать в книге его статей эту полемику с Кундерой «Еще чего!» – воскликнул ИБ, но художественно продолжал настаивать на своей точке зрения: пьеса «Демократия» и «Ода на независимость Украины». А с той лиссабонской конференции сохранился портрет Довлатова, рисованный Бродским с перерисованным Сережей носом – несмотря на пиетет перед гением. Из чрезвычайных происшествий на этой конференции следует отметить поведение Довлатова. Он метался между восточноевропейским «коллективом» и своим покровителем, который привез его и еще нескольких русских на эту конференцию в качестве кордебалета. Не выдержав метаний, Сережа ударился в запой и прибыл в Нью-Йорк в непотребном состоянии. Оклемавшись, он гордо сообщил мне, что к трапу его волокли два нобелевских лауреата – Бродский и Милош. См. главу «Два Бродских».
Осень 1988. Вместе с Михаилом Барышниковым и Романом Капланом ИБ становится совладельцем ресторана «Русский самовар» на 52-й улице на Манхэттене.
11 января 1990. Во время своего выступления в колледже Ecole Normale 49-летний ИБ знакомится с 20-летней студенткой Марией Соццани итальянско-русского происхождения (мать – Берсенева-Трубецкая), будущей женой Бродского и матерью его дочери.
24 мая 1990. «Новое русское слово» (Нью-Йорк) печатает большое юбилейное эссе Владимира Соловьева к 50-летию ИБ под названием «Апофеоз одиночества». Одновременно в издательстве «Слово – Word» выходит мой исповедальный «Роман с эпиграфами», посвященный Бродскому. Позднее многократно переиздается в России под названием «Три еврея», каждый раз вызывая литературный скандал.
1990. Примечания папортника. Bromma, Sweden: Hylaea.
1990. Назидание. Календарное издание стихов ИБ, составленное его другом Владимиром Уфляндом. СПб.: Смарт. Первая ласточка – дальнейшие прижизненные российские издания приведены в библиографии. Всего при жизни Бродского на родном языке было издано 28 книг, из них 17 – на его географической родине.
