ответа. Она еще будет продолжаться до середины следующего дня. Кантон должен быть загипнотизирован.
«Мне все это так отвратительно, — писал в этот день Элгин своей жене, — что не хочется писать».
На исходе дня Элгин вернулся на «Фьюриос», после поездки на кантонский берег, где саперы заканчивали постройку дощатого помоста на ряжах, для завтрашней выгрузки десантов и артиллерии. Батальон французов с двумя пушками прикрывал их работу, стреляя по стенам Кантона время от времени. Маньчжурские войска на вылазку не решались, а дальнобойных пушек у них не было больше. Дождь крепчал, пышные бородки и бакенбарды мокры на лицах французских солдат, они умело подымают свои ружья и прижимают их прикладами к закрытым клеенками плечам.
Стемнело быстро. Обстрел города продолжался. Молодые матросы на «Фьюриос» переменили прицел и, когда послышалась команда, поданная охриплым голосом, выпалили в глубь пригорода по лачугам. Раздался взрыв бомбы, начался пожар, послышались вопли, там все вспыхнуло, как сухая солома.
— Никто из офицеров и не побеспокоился! — сказал один из «бравых», приободряя своих товарищей. — Это же война. Нужно было повторить опыт. За убитого товарища кому-то хочется мстить, а вражеского войска не видно, оно попряталось.
— Чего их жалеть! А ну, чин-чин, еще раз…
Со многих кораблей ночью бомбы попадали в густонаселенные пригороды. У «бравых» это называется — сделать фейерверк, пустить бенгальский огонь.
«Синие жакеты» полагают, что чем сильней все разворошишь, тем легче потом будет подбирать ценную добычу. Кое-что тут водится порядочное, как и в Индии. Кто-то от бедноты богатеет. Эти народы, как убеждены солдаты и матросы колониальных войск, чужды иллюзиям и сентиментам. Они любят своих бабушек и дедушек и преданы старшим лишь потому, что желают со временем получить от них какую-нибудь завещанную драгоценность.
Утром «синие жакеты» назначены в десант. Сначала пойдут «бравые» 59-го пехотного полка, а также пенджабцы и бенгальцы в красных мундирах. Но первую карту разыграют французы. Это всех возмущает. «Синие жакеты» оскорблены.
Посол долго не спал. Ночью он поднялся. Дождь стих. Капитан обратил его внимание на прибрежное жилище неподалеку от «Фьюриос». У лачуги не было стены со стороны берега. Вид оттуда на реку открыт. С реки все видно, что происходит внутри жилища, как на сцене. Казалось, там давали представление из китайской жизни. При свете плошки сидели на земляном полу отец, мать и дети. Они ужинали, расположившись вокруг низкого столика. Китаец поел и стал набивать трубку. Китаянка кормила маленького ребенка.
А в двух кабельтовых рычат пушки дьявольских кораблей, бомбы и ядра летят над крышей лачуги в город, а семья мирных жителей не обращает на все это никакого внимания. Это в то время, когда горят пригороды и близка беда.
— Китайцы — народ с крепкими нервами, — заметил Элгин. Все это зловещие предсказания.
— You?[68] —яростно спросил капитан.
— Да, сэр!
— Зачем вы сейчас выстрелили по пригороду?
— Орудия сами меняют прицел.
— Как это может быть?
— Стоит прицелиться, как подует ветер и качнет волна, а бомба летит в лачугу.
— Здесь не море и нет качки!
— Этот пароход как скорлупка. Отдача от орудий, пальба и движение на реке, все оказывает влияние…
Утром началась высадка десантов. Со своей соединенной морской бригадой отправился на баркасах к Кантону сэр Чарльз Эллиот. Полевые пушки на колесах выкатывались с барж на деревянную пристань и ставились под прочное прикрытие. Работали кули. Артиллеристы начали пристрелку. Французы под ударами ракет и «вонючих горшков» штурмовали и громили форт Лин. Они пойдут потом к форту Гох, обойдут Кантон и перережут путь из него на север. Англичане высадятся западней Кантона, часть их пойдет в обход города с запада и к форту Гох для соединения с союзниками.
Глава 16
БЛОК Е
Первый выстрел с варварского корабля застал Е Минь Женя за утренним туалетом.
Парикмахер вытер вымоченным в кипятке и выжатым полотенцем его большое лицо с мощным округлым подбородком и широким лбом, снова окунул полотенце в кипяток и протер почти облысевшую кожу на высоком, круто подымавшемся черепе. От маковки затылок, обрываясь к шее, составлял с ней прямую линию, придававшую огромной голове наместника вид властности и бычьего упрямства. Особое мастерство — выстричь ноздри и уши, деликатно протереть их, снять все лишнее, не беспокоя. Парикмахер подровнял косичку, жалкий клок волос, совсем не патриотичный. Человеку на такой должности требуется иметь хорошую длинную косу. Е вдруг сам взял из рук слуги горячее полотенце и, засунув его в расхлест халата, вытер под мышками и бросил, а слуга поймал на лету.
Пальба продолжалась. Выстрелы с дьявольских кораблей участились, разрывы бомб раздавались неподалеку, как в грозу, когда непрерывно гремит сильный гром, а из низких туч бьет в город молния.
Е Минь Жень не обращал на это никакого внимания. В хорошо устроенном государстве цена деятеля определится после его смерти. Поэтому сейчас не время думать про опасности.
Бомба попала в постройку здания европейского образца, которое возводилось под наблюдением писателя Ашунга, возвратившегося из эмиграции и хорошо знакомого с западной цивилизацией. Чем же его теперь занять, если Ашунг остался жив? Вошедшие чиновники доложили, что на постройке западного здания начался пожар.
Е помогли подняться с кресла.
В другой комнате на него надели другую рубашку и другой халат, и еще один халат, и легкую кофту, и еще одну кофту, усадили, переменили обувь. Придворные надели ему на голову шапку, похожую на высокий дамский берет европейских женщин, обрядили в пояс. Взрыв послышался в саду, у самой террасы ямыня. За все это время входили чиновники и докладывали, что происходит.
Е провели в кабинет, он сел в свое глубокое кресло и молча дал знак подчиненным, чтобы его оставили одного. Все должны знать, как он спокоен. Небесная империя непобедима. Кантон неприступен. У Е имеется маньчжурский генерал Цин Кун. Он так же, как Е, сидит в своем ямыне и докладывает, что все меры для обороны приняты. Битва его дело. Е — высший руководитель.
Несмотря на осадное положение, жизнь в Кантоне идет своим чередом. Губернатор, который заведует гражданской частью, Пей Квей, также находится в своем ямыне. Прокламации непрерывно составляются его писателями, печатаются и распространяются. Казни продолжаются, как и вчера. В эти дни казнили изменников. Сегодня казнятся трусы и дезертиры. Если такие не попадаются, то дано повеление казнить кого попало, объявлять при этом народу, за что им рубятся головы. Происходит воспитание народа в духе единства. Цин Кун сообщает, что орудия в порядке, фитильные ружья и пушки на
