всем подряд. Именно так отец всегда вычислял его ложь.
— Зануда? — с видом оскорбленной гордости переспросил Адериэль. Лен бросил выразительный взгляд на Милу, та скорчила рожицу, пока ее старший брат пылал возмущением. Все время короткой процедуры знакомства леди Астера продолжала сверлить Лена взглядом. Отец Милы был более сдержан, по его маске невозмутимости, надетой на лицо, сложно было понять, как он относится к внезапно образовавшемуся зятю, а вот скалящиеся Аритэль с Арисом — им пришлась по душе шутка над старшим братом — явно уже одобрили кандидатуру жениха сестры.
— Мам? — Мила тоже заметила острый интерес матери к Лену.
— Неплохо, — вынесла вердикт леди Феланэ.
За ее спиной Винсент и Аритэль закатили глаза, а Арис влез между взрослыми и заявил:
— Очень хорошо, мама с папой рады, а то они боялись, что тетка тебя сосватает за принца-кузена, и им придется от тебя отречься.
— Арис! — рявкнула на всю таверну Астера, заставив враз замолкнуть всех посетителей. — Успокоились и продолжаем пить! — а это уже всем в таверне. Многочисленные посетители тут же принялись выполнять приказ безумной эльфийки, причем по виду некоторых было понятно, что они предпочли бы сбежать подальше.
— Не ори на ребенка, — спокойно попросил Винсент.
— Тебя забыла спросить, — отрезала леди Феланэ и тут же с заботой поинтересовалась у дочки: — Не планируешь навестить нас в Рассветном Лесу?
— Нет, — мягко отказалась Мила. — Мы хотели провести это лето в Рестании.
— Как пожелаешь, солнышко. Но от совместного ужина не откажешься? Мы остановились у Рисанэ, уверена, Сатиэль не расстроится из-за двух лишних мест за столом.
«О да», — подумал Лен, представляя реакцию ушастого, когда ему сообщат, кого ему придется пустить в свой дом.
— Не откажемся, — тем временем заметила Мила.
— Замечательно, ждем вас завтра к семи, — леди Астера тепло простилась с дочерью.
Винсент пожал руку Лену:
— Сочувствую, ты тоже попал.
— Винсент! — мгновенно превращаясь из доброй матери в злобную жену, рявкнула леди Феланэ. — Сдерживай свой сарказм, он неуместен.
— Не сказал бы, — заметил Винсент под смех двух младших сыновей.
Астера щелкнула пальцами и направилась к выходу, мужская часть семьи послушно последовала за ней.
— Неплохо, — дожевывая порцию Лена, подвел итог Реб. — Веселая у тебя теща будет.
— Иди ты! — Лен упал на стул, облегченно выдыхая. Рядом уселась Мила.
— Проклятье, я протрезветь успела.
Лен нервно рассмеялся: он протрезвел в первые две секунды появления Милиных родителей. Реб заботливо подлил им в кружки пива.
— Восполняйте.
— Значит, слушай, — после первой же кружки начала Мила. — Завтра тебя ждет допрос, который и орка расколет, поэтому будь готов и не болтай лишнего. Только попробуй рассказать что-нибудь не то.
— Огласи весь список, про что мне нельзя рассказывать, — попросил Лен, заказывая у разносчика еще острых крылышек и эля для Милы, а то от пива ее развозит слишком быстро. А когда она пьяная, ему не жить.
— Про то, где я подвергалась опасности, — уточнила девушка, принимаясь за свой любимый эль.
Лен живо изобразил задумчивость.
— Похоже нам придется прожить еще один год, потому что больше рассказывать пока что не про что.
— Как скажешь, — поймала его на слове Мила.
— А почему такие ограничения? — удивилась Соня.
— Потому что я не хочу пугать родителей тем, какой опасности я подвергалась.
— Они вырастили тебя, сомневаюсь, что их что-то может напугать, — съязвил Лен, за что в очередной раз получил локтем по ребрам и разлил пиво на бедного Деля. — Проклятье, Дель, прости, дружище.
— Ничего страшного, — заверил его ликан, оттирая с рубашки мокрое пятно, оставленное пивом, и морщась от стойкого неприятного запаха.
— Лен в своем репертуаре: пьяный и портит чужое имущество, — захихикала Мила. — В прошлый раз мостовую, теперь одежду, дальше пойдешь мебель ломать?
— Ты мне тот случай вечно будешь припоминать?
— Я буду тыкать тебе всеми твоими грешками, — заверила Мила.
— Я столько не проживу, сколько ты мне мои грехи будешь припоминать, — страдальчески заламывая руки, почище театральных актрис, завопил Лен, под хохот друзей.
— Слушай, Мила, — после пятой бутылки Ребора всегда тянуло на пьяные рассуждения (а после десятой — на пьяные драки), — а твои родители нас вообще не заметили что ли? Ты нас даже не представила.
— Почему это? Заметили, — вальяжно облокотившись о спинку стула, протянула Мила. — Просто не хотели мешать нам. Вам, вернее. Тем более, они и так вас знают, я им про вас рассказывала. Только про Лена не особо распространялась, но папа все равно догадывался, что у меня кто-то есть. А уж про тебя, Ребор, я им давным-давно все выложила.
— И про меч? — с видимой небрежностью уточнил дракон: это была щекотливая тема. Как только Мила отошла от подземных приключений, а Лен очнулся, она обратила все свое внимание на Ребора, недвусмысленно носящего за спиной Карающего. Дракон, признаться, ожидал негативной реакции и неудобных вопросов, но эльфийка лишь многозначительно хмыкнула:
— Раз взял и живой, так владей, — и больше к этой теме не возвращалась.
Так что теперь Ребора живо интересовало, как старшая леди Феланэ отнеслась к тому, что веками хранившийся в их семье меч все же, несмотря на длительный и категорически отказ их бабки в прошлом, оказался у драконов. Дело было вовсе не в том, что его вдруг стало волновать чье-то мнение — Ребору всегда было, мягко говоря, плевать на окружающих и лишь избранные удостаивались его внимания, — но жизнь научила его считаться с мнением сильных, а Феланэ, вопреки своим чудачествам, были как раз одной таких сил.
— И про меч, — Милу больше интересовал яблочный пирог, чем всякие мечи и драконы, их крадущие. — Она только обрадовалась, что мы все же смогли спихнуть этот балласт из родовой оружейной.
— Ты можешь есть поменьше? — вмешался Лен. — Уже на половину моего заработка за месяц наела.
* * *
Небольшой лесок на востоке от Рестании не пользовался популярностью у местных из-за коварных топей, с которыми он граничил, поэтому одним дождливым (чтобы точно избежать свидетелей) утром в рощице можно было наблюдать забавную в своей сути картину. Посреди небольшой поляны стоял ликан
