и недовольно тряс мордой: ему явно не нравилась мелкая морось, уже который час накрапывающая с неба. Вокруг него прыгал лис и радостно тявкал, раздражая друга. На эту вылазку Лен уговаривал Деля битых три недели. Ликан был категорически против — он не желал подвергать друга опасности, — но лис резонно замечал, что тот не сможет вечно сдерживать свою суть теперь, когда она проснулась. И был прав: Дель стал хуже контролировать свою волчью сущность, она рвалась наружу при любом всплеске эмоций.
— Ты просто сорвешься в один момент и действительно станешь опасным для окружающих, — использовал главный аргумент Лен. — Тебе нужно иногда выпускать пар, чтобы котел не взорвался.
И Дель согласился.
Первые мгновения превращения он и вправду, как опасался, совершенно потерял контроль.
— Тебе не нужно бояться, ведь ликан — это тоже ты, — уверял друга Лен. — Это твоя вторая половина, она не сделает что-то, чего ты не желаешь. Ты должен научиться доверять себе.
У Деля возникло подозрение, что Лен каким-то немыслимым образом смог договориться с Геримом и тот теперь действует на него через друга, но к словам прислушался. Постепенно волк подчинялся. Он стал видеть его глазами, слышать его ушами, чувствовать мягкую влажную землю под лапами. Рядом затявкал Лен, прыгая маленькой рыжей тенью вокруг огромного человекоподобного волка и совершенно не боясь его клыков и когтей, от которых однажды пострадал. И тогда Дель смог наконец-то почувствовать, что не все так страшно, как может казаться.
* * *
Ласковые лучи солнца мягко скользили по обнаженной спине Милы, и это интересовало Лена больше, чем рассуждения возлюбленной. Ужин с родителями и все другие проблемы остались позади, и ничего не мешало наслаждаться прекрасным настоящим.
— Если бы Орден сделал свою работу и выяснил у Деризы имена всех ликанов, что бы мы делали? — внезапно спросил Лен, прерывая поцелуй, в который увлек Милу.
Та, отдышавшись, честно ответила:
— Пришлось бы прятать Деля у меня на родине, благо есть знакомые с такой же проблемой, — она улыбнулась, вспоминая лорда Нареля Миратэ и его сына-полукровку Нейлина. Лен промолчал, обдумывая ответ и запихивая обратно в потаенные уголки души внезапно вынырнувшее чувство признательности.
— Так что насчет свадьбы? — хитро поинтересовалась Мила, нанося внезапный удар.
— Делаешь предложение?
— Возможно, — протянула девушка, вырисовывая узоры пальчиком на его груди.
— Тебе не кажется, что это нарушение традиций? Мужчина должен делать предложение.
— Не занудствуй. Так какой будет твой ответ?
— Ты серьезно? — Лен приподнялся и заглянул в глаза Миле.
— Да. Что тебя так удивляет? Разве это не логично после всего, что произошло? Что еще должно случится, чтобы ты перестал упрямиться?
Лен промолчал: не признаваться же любимой женщине, что он не считает себя достойным ее. Но он умел извлекать уроки из жизни и уже понял, что Мила в нем нуждается. И любит, похоже. И он ее. И даже ее родители не против. Мир явно сошел с ума.
— Согласен, но! У меня есть несколько условий.
— Так-так, — Мило весело щурясь, села. — Рассказывай, во сколько же Ален Крейл оценивает свою свободу и независимость.
— Во-первых, мы будем жить в Рестании. Я не поеду в ваш эльфятник даже ради тебя.
— Хорошо, что дальше? — легко согласилась Мила, загибая первый палец.
— Во-вторых, я буду работать в Управлении, и тебе придется смириться, что жить мы будем на мое весьма скромное жалованье.
— На два скромных жалованья, — поправила Мила. — Я собираюсь составить тебе компанию.
— Сет будет рад.
— Угу, засияет от радости на все Управление. Что там дальше?
— И последнее, — Лен набрал в легкие побольше воздуха, словно готовился к прыжку в пучину океана. — В-третьих, ты возьмешь мою фамилию.
В спальне повисло молчание. Мила совершенно спокойно улыбнулась и ответила:
— Я согласна. Когда свадьба?
— Какая свадьба⁈ — возмутился Лен, возвращая себе потерянное было душевное равновесие. — Никакой свадьбы, пока не закончим Академию, и я не смогу обеспечить тебя.
— Сына назовем Альбертом.
— С козырей пошла? — выдохнул Лен, борясь с желанием задушить Милу одновременно от счастья и бешенства.
— Да, — улыбнулась она ему в самые губы и заткнула дальнейшее возмущение поцелуем.
Эпилог
Жаркое полуденное солнце слепило глаза редким прохожим — площадь у Храма Забытых Богов никогда не была любима рестанийцами, несмотря на поклонение этой странной пятерке. Поэтому мало кто мог заметить сидящего в тени попрошайку. Это было неслыханной наглостью — так осквернять двери священного места, — но пока нищему везло, и никто из редких прохожих не согнал его с облюбованного места. Одетый в рваное старое тряпье, он держал одной рукой миску со скрученными бумажками, а второй отгонял надоедливых мух. Глаза его были скрыты под грязной повязкой. Он имел такой жалкой вид, что проходящий мимо молодой человек со светлыми, цвета соломы, волосами и ясным голубым взглядом остановился и достал из худого кошеля несколько медных монет.
— Держи, купи себе обед, — доброжелательно произнес он.
Попрошайка тут же ухватил монеты и спрятал их в складках тряпья, а затем протянул прохожему миску с бумажками.
— Возьмите предсказанье, добрый господин, и пусть ваш день будет так же светел, как ваша душа.
Мужчина неуверенно улыбнулся, но все же взял одну бумажку, чтобы не обижать слепого попрошайку, и сунул ее в опустевший кошель. Только отойдя на достаточное расстояние от Храма Забытых Богов, он все же решился посмотреть. Несмотря на веру в Свет, он еще немного побаивался таких вещей, оставаясь слегка суеверным. Раскатав тугой рулончик пергамента, он прочитал написанное и вздрогнул.
А тем временем, «нищий слепец» снял повязку и подхватил миску, в которой все бумажки имели одну надпись:
«Ты отверг Зло рядом с тобой, но твоя задача — низвергнуть его, ибо мир падет, если ты не справишься со своим сердцем»
Легкой походкой, мужчина шел в Квартал Бедняков, и его ярко-зеленые глаза довольно сверкали. Он не привык отступать и выполнит поручение своей ша’анис, и на этот раз глупая эльфийка и вор не смогут ему помешать. Он уничтожит их руками самого слабого из них.
Храм Забытых Богом остался далеко позади. Да,
