Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114
– Не таких уж и необъяснимых, как оказалось. – Лапицкийпочти любовно посмотрел на Бориса. – Я же говорил тебе, умница, светлая башка,гордость отечественной криминалистики. Просто слюнки текут, как все разложил.
– Это, как я понимаю, только версия? – Я попыталасьостудить их пыл.
– Это единственная версия, которая все объясняет, –надменно сказал Борис. – К тому же есть масса нюансов, масса косвенных улик.
– А третий акт трагедии не состоялся. Исполнительглавной роли бежал. Равно как и его подручный Вениамин, которого приставили вкачестве телохранителя к Марго. Он якобы выходил за кофе, тогда все ислучилось. Показания-то он дал, и вполне убедительные, и со временем всесошлось. Только вот вскрытия дожидаться не стал, поскольку уход и приход изособнячка фиксируются камерами с точностью до секунды, равно как можно довольноточно восстановить время наступления смерти…
– Что же вы не усмотрели?
– Да уж так получилось. – Лапицкому не хотелосьраспространяться на эту тему.
– А Леночка Ганькевич? – тихо спросила я.
– Это еще кто? – удивился Костя.
– Это их художница по костюмам, – терпеливо пояснилБорис.
– Которая без башни? С ней совсем плохо. – Костя даженахмурился. – А такая девка красивая и богатая, видно… Эх почему я неальфонс!.. И не в ее вкусе. Полночи успокаивали. Все брала на себя, говорила,мол-де, она желала смерти всем его актрисам… А потом давай в колени режиссерупадать и прощения просить. Жалко девку, пропала не за грош.
– Может, еще оклемается. – Борис, судя по всему, былнеисправимым оптимистом.
– От несчастной любви да еще в таких гипертрофированныхмасштабах? – Лапицкий в отличие от Бориса был неисправимым реалистом. – Толькоаминазин и галоперидол в качестве пылких возлюбленных. А также смирительнаярубашка. А если не помогает – ячейка в колумбарии.
Я представила себе Леночку, обезумевшую от любви и все-такидобившуюся своего, хотя и чужими руками. Вот только теперь она была от Братныеще дальше, чем могла себе представить. И не только Леночки – никого, никого небыло рядом с ним. И неизвестно, когда он придет в себя, и хватит ему сил прийтив себя после всего, что случилось. Фильм будет закрыт, хотя бы на время, покане улягутся страсти. И нужно пережить это и пережить унизительное следствие…
– Что будет с Братны? – спросила я.
– То же, что и с тобой. – Лапицкий, казалось, ждалэтого вопроса. – У истоков ведь стояли, сговор устраивали по сокрытию следовпреступления.
– Неприятности гарантированы согласно Уголовномукодексу Российской Федерации.
– Ну, думаю, этот черт отмажется, на последнем словеперед присяжными выедет. И весь состав суда попутает. Или на предварительномследствии всех соблазнит. А вот нашу девулю, – Лапицкий выразительно посмотрелна меня, – я могу взять под свое крыло. Если она, конечно, не против…
– Ей решать, – спокойно сказал Борис, должно быть, онирасписали все свои партии заранее.
Я молчала. Сейчас мне было совершенно наплевать, скажу ли я“да” или скажу “нет”. Это уже ничего не изменит, ничего не может изменить. Мнене тягаться с этими башковитыми мужиками, которые, распутав дело, попутношантажируют им меня. Шантажируют и соблазняют, что, в общем-то, одно и то же. Итолько теперь я вдруг осознала до конца всю стройную схему Андрея ЮрьевичаКравчука, всю его идеально продуманную цепь преступлений – столько смертей,даже не являющихся самоцелью (в случае с первым убийством Фаину ФранцевнуБергман извиняла хотя бы ненависть). И только теперь я вдруг осознала до концавсю стройную схему интеллектуального Иванушки-дурачка, Бориса Клепикова, всюего идеально продуманную цепь доказательств. Пожалуй, нужно обладать еще болееизощренным воображением, чтобы докопаться до сути.
Пелена спала с глаз, и я даже почувствовала себя счастливой.Во всяком случае, удовлетворенной. Загадки, которые мучили меня последниймесяц, решены; не осталось никаких белых пятен (я настойчиво гнала от себямысль о посланиях на сигаретных пачках, в конце концов, писать их мог Кравчук,поднабравшийся артистизма от Братны. Или даже сам Братны, который обожал такиеигры)… И если этот парень все так блистательно распутал, если зло будетнаказано, это послужит хотя бы маленьким утешением мертвой Марго…
– Вы нашли тело Александровой? – спросила я.
– Нет. Пока еще нет. Тело Кравчук взял на себя, Братныо трупе ничего не знает… Скорее всего оно спрятано где-нибудь на студии, тамполно укромных уголков. А может быть, Кравчук успел вывезти его вместе среквизитом или декорациями… Но это только вопрос времени. Как только мы накроемАндрея Юрьевича… – Клепиков поморщился, как будто раздавил гадину.
– Если накроем. – Лапицкий не был полон такогооптимизма. – Это тертый калач, у нас было время к нему присмотреться…
– Как только мы накроем Андрея Юрьевича, все станет насвои места.
Все станет на свои места. Уже ничего не станет на своиместа. Нет Марго, нет старух, так ненавидевших друг друга, что одна из нихрешилась на убийство…
– Что с тобой? – спросил меня Лапицкий.
– Все в порядке.
– Неважно ты выглядишь. Видишь, Борька, как действуютна неокрепшие души твои логические построения…
– Что вы собираетесь делать со мной? – Я впервыеоткрыто спросила об этом Лапицкого.
– Ничего. Сейчас поедешь к себе, отдохнешь… Тебе ведьАндрей Юрьевич с квартирой помог, так что голову преклонить есть где. Подумаешьпару-тройку дней, к Новому году, глядишь, определишься, ко всеобщемуудовольствию.
– Я могу идти?
– Ну как, Борис Иванович, отпустим девушку? – подмигнулКлепикову Костя.
– Хозяин – барин. Пока у следствия претензий к ней нет.
"Хозяин – барин”, этого и следовало ожидать. Он хозяин.И все будет так, как он решит. Я встала из-за стола и под презрительные взглядыхерувимов из хамелеонистого гей-клуба побрела к выходу. Я свободна. Я вольнабегать на максимально удлиненном поводке, и я это знаю. И они это знают.
За прошедшие полгода ничего не изменилось.
Только погибла Марго. И еще две старые актрисы, которых даженикому не придет в голову оплакивать…
* * *
…Оставаться один на один с самой собой было бы совсем ужневыносимо, если бы не осознание того, что все закончилось. Что убийцы если ненайдены, то хотя бы названы. Что найти Кравчука – дело времени, что ЛеночкаГанькевич, которая вызывала во мне чувство острой жалости, – невиновна. Целыйдень я думала о версии Бориса Клепикова и находила ее эстетски безупречной. Оназавораживала своей почти театральной изысканностью, что-то вроде одноактовки вдухе театра абсурда, что-то вроде философского гиньоля на извечную тему “Генийи злодейство”…
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114
