Мощь его рук, рассекавших воду, и работа ног принесли ему чувство удовлетворения. Быстро запыхавшись – он так мало спал эту неделю, – Хэл замедлил движение и начал, пыхтя, продвигаться вперед и назад, круг за кругом, ровными ритмичными гребками.
Он всегда считал, что плавание в одиночестве прочищает мозги лучше, чем что-либо. Но сегодня вечером он не просто освежал сознание. Он пытался смыть с себя въедливые пороки политики – мошенничество, иллюзии, противные маски публичных мероприятий, окутывающие непроницаемой пеленой правду о жизни и об истории.
Он посвятил свою сознательную жизнь миру политики. Но он никогда не делал этого выбора продуманно и чистосердечно, как другие люди, выбирающие себе карьеру по душе. Судьба распорядилась событиями таким образом, что сцена с фотокамерами и овациями, знаменами и речами должна была стать его выигрышем. Но он принял этот жребий, потому что с того самого дня, когда он потерял Лауру, он знал – в другой мир дорога для него закрыта.
Довольно странно, что он был хорошим слугой нации. Ядро его личности не было занято политикой, но оболочка, доспехи – все служило своей стране. Он мог быть более бесстрашным, возможно, более мудрым, чем другие политики, – многое указывало, что интимная жизнь его сердца проходила не на политической арене. Он был хладнокровнее, политические достижения не отвечали его мечтам.
Но не могла ли эта внутренняя разобщенность, изолированность существования его миссии вывести его из игры каким-либо неожиданным образом?
Долгие годы он пытался доказать сам себе, что попытки делать добро, самоотречение в служении своей стране не могли быть бесполезными. Но как-то на прошедшей неделе, с ее иссушающим душу страхом – а страх он ненавидел больше всего, его мужественность не позволяла ему возникать, – потускнели его мечты, разрушилась защитная броня. Он удивлялся, сколь жертвенным оказалось путешествие, в которое он пустился, не представляя, что все идет отнюдь не к хорошему концу.
Преодолевая сопротивление воды, Хэл боролся со своими собственными сомнениями. Он не мог оставить свой идеализм, поддерживавший его так много лет, лишь потому, что одна ужасная неделя истощила его былое мужество. Но не мог он не замечать и дальше, что нечто очень важное было им утрачено во время этой поездки.
Хорошо, решил Хэл, он выложит все это Бесс сегодня вечером. Он поделится с ней своими тревогами и попросит ее помочь ему понять самого себя и оценить препятствия, стоящие у него на пути. Она, как всегда, благородно поделится с ним своей мудростью.
Хэл ухватился за эту мысль, пересекая раз за разом спокойный бассейн, оживляясь и исчерпывая свои силы. Скоро он будет вдвоем с женой, он знает, что ее теплые объятия и успокаивающий голос самое подходящее убежище от необоримых опасностей окружающего мира. Он медлил, обдумывая свои предчувствия, когда увидел человека, стоящего у дальнего бортика бассейна.
XXVI
20:25
В ночное время дорога от Джорджтауна до Капитолия занимала не больше десяти минут.
Тесс преодолела ее еще быстрее, не останавливаясь на красный свет и не обращая внимания на уличное движение. Она проскочила Вирджиния-авеню по дороге к площади Конституции, рассеянно пропустив промелькнувшие у нее за окнами Белый дом, Мэл, памятник Вашингтону.
Она затормозила прямо перед фасадом нового здания Сената, распахнула дверцу автомобиля и побежала наверх, не обращая внимания на возмущенные сигналы следовавших за ней и вынужденных остановиться автомобилей.
Когда она вбежала в холл, охранник преградил ее путь, вглядываясь в лицо.
– Я миссис Ланкастер, – сказала она, – мой муж сейчас внизу в бассейне. Мне необходимо встретиться с ним. Пожалуйста… Где он?
– Мэм, это закрытая зона. Посторонним не позволяется…
– Это срочно. Мне необходимо увидеть его. Важные новости. Пожалуйста, пойдемте со мной…
Она схватила его за руку и фактически потащила за собой, хотя и не знала дороги. Ее взгляд встревожил его.
– Мэм, я не могу…
– Давай! – прошипела она с ужасным неистовством. – Ты не знаешь, кто я? Мне надо повидать своего мужа.
Он начал снимать свою кепку, потирая брови.
– Хорошо, вы должны спуститься на северном лифте на второй подземный уровень, – сказал он тихо. – Но они не пустят вас, мэм…
Ее как ветром сдуло, не успел он закончить.
Она вскочила в лифт, нажала кнопку В2 и, задыхаясь, ожидала, когда двери медленно закроются.
Когда двери лифта вновь открылись, она увидела перед собой незнакомый коридор. Не было ни одного знака или указателя, направляющих к бассейну.
Она повернула налево и побежала по коридору, завернула за угол и уперлась прямо в складское помещение. Проклиная свое невезение, она хотела возвратиться назад. Охранник, привлеченный звуками ее шагов, внезапно возник перед ней. Это был молодой негр, чуть старше двадцати лет. Он был поражен, увидев ее.
– Где плавательный бассейн? – спросила она. Он колебался, глядя на нее с сомнением.
– Я миссис Ланкастер, – сказала она. – Там мой муж.
Сенатор Ланкастер. Я обязана найти его немедленно. Это срочно. Пожалуйста, пойдемте со мной. Быстро!
Охранник медленно повернул налево. Она схватила его за руку, будучи и ведущей и ведомой одновременно. Поддавшись ее страшной настойчивости, охранник быстро побежал по коридору. Она бежала с ним, делая три шага там, где ему хватало двух, ее дыхание стало прерывистым, прическа сбилась набок. Что-то подсказывало ей, что между ней и Хэлом возникло нечто помимо пространства и времени. Это была опасность, страшная и невероятная.
Как неловкая пара танцоров-комиков, Тесс и охранник бежали вперед по коридору; глубоко в недрах учреждения, где готовятся законы; нелепо связанные вместе тревогой, которую никто из них не мог выразить.
В конце коридора они завернули за угол в холл, на стене которого висела табличка «РАЗДЕВАЛКА».
– Быстрее, – сказала она, когда охранник начал вытягивать свои ключи.
Она увидела револьвер на его ремне.
– Мэм, вы не можете войти туда, – начал он.
– Тогда ты войди! Но быстро! – Она глянула ему прямо в глаза так дико, что он тут же отпер замок и открыл дверь.
Она наблюдала, как он вошел вовнутрь. Он не закрыл дверь, и она последовала за ним.
Раздевалка была пуста. Когда она пробегала ее, послышался шум, незнакомое эхо, почти мистическое в этой пустоте. Печальный звук…
Тесс схватилась за грудь. Душа, казалось, отлетела от нее, ее сердце перестало биться. Слишком поздно она поняла, чего же страшилась все это время. Охранник исчез за стеной, револьвер был зажат в его руке. Уже чувствуя, что земля засасывает ее, Тесс рванулась к Хэлу.
