— А я помню, что вы, бывало, гостили у нас в Гринвиче, при дворе, по целым неделям, — с улыбкой сказала Мария и тут же пожалела, что не сдержалась и поддела золовку.
— Нам с Виллом было необходимо посидеть, поговорить, — ответила та ледяным тоном. — У нас… у него были великие замыслы. А теперь его сына лишили наследственных земель. Как странно, что король отбирает у сына земли отца… если этот мальчик и впрямь наследник Кэри, госпожа.
У Марии в груди вскипела злость, и она скрипнула зубами, чтобы не накричать на эту холодную женщину в сером, которая сидела, подавшись вперед, пытаясь своим твердокаменным взглядом проникнуть в мысли Марии. Мария не отвела глаз, боясь только, что давняя неприязнь отразится на ее лице. «Она ненавидит меня с того дня, когда ее несчастный брат возвел меня на свое ложе», — в ярости подумала Мария.
— Его величество, как и ваш покойный брат, уверил бы вас, сестра Элеонора, что мальчик — наследник Кэри. Генри воспитывается в Хэтфилде вместе с единственным сыном Его величества как наперсник. Мой отец вместе с Виллом давным-давно договорились о том, какое воспитание он получит. — Мария встала, не надеясь более на свою выдержку и опасаясь выказать слишком явно кипевшую в ней неприязнь к золовке. Ей показалось, что она снова видит Вилла, снова испытывает из-за его жестокости огорчение и гнев. Возможно, после смерти Вилла она слишком идеализировала его. Да, Вилл не любил ее никогда, и каменный взгляд серых глаз его сестры напомнил Марии об этом.
Элеонора Кэри поднялась, зашуршав юбками. Закутала плечи в серую накидку из густого меха, у дверей остановилась и окинула Марию спокойным взглядом.
— Боюсь, я последняя из рода Кэри, кто несет бремя стремлений Вилла. Не подведите меня, леди Рочфорд, умоляю вас. В покаянии — спасение души.
Дверь за золовкой закрылась, а Мария осталась стоять с широко открытыми глазами и бессильно сжатыми кулаками. Вся злость, которая дремала в ней со дня смерти Вилла, пробудилась и обратилась против Элеоноры Кэри. Она всхлипнула и слабо, бесцельно заколотила по двери. Над мертвым Виллом она так не плакала, вообще не плакала. Взрыв этой долго сдерживаемой ненависти был, возможно, покаянием, которое ведет к спасению. Ее спасению со Стаффом. Да, она попросит Анну об этой услуге, но не более. А после этого она освободится от проклятого чувства вины перед Кэри, которое стояло между нею и Стаффом — даже в те минуты, когда она ощущала его неколебимую любовь к ней, еще более крепкую, чем обнимавшие ее руки.
— Отчего у вас покраснели глаза, госпожа? Что посмела сказать вам та женщина? У нее нет никакого права докучать вам, и не было никогда! — Нэнси взволнованно вскочила со скамьи под окном в покоях Марии.
— Ничего, Нэнси, успокойся. Со мной все хорошо. Она лишь просила меня об одолжении. А слезы — это от моих собственных мыслей.
— Ну, тогда вам лучше стереть их поскорее со щек и расчесать волосы. Его величество явился сюда, без предупреждения. — При этом сообщении девушка просияла.
— Сюда? Где же он?
— На барке, конечно же, приехал повидаться с леди Анной, да только дело в том, что… лорд Стаффорд тоже здесь! Я видела его в окошко, а вот он вряд ли приехал повидаться с леди Анной. — Нэнси подошла ближе и пытливо всмотрелась в глаза своей госпожи. — Что-то вы не очень рады повидаться с ним, леди Мария. Я все никак вас не пойму. Иной раз просто не понимаю, и все.
— Конечно же, я буду рада видеть лорда Стаффорда. А ты, если намерена делать мне выговоры или читать мои мысли, лучше сразу поди прочь.
Сказала и пожалела, потому что Нэнси, завернувшись в свою неизменную шаль, тут же выскользнула из комнаты. Трудно было хранить свои чувства в тайне от девушки, но Мария вовсе не была уверена, что сможет сейчас встретиться со Стаффом, сразу после беседы с ядовитой сестрицей Вилла. Стафф, как и всегда, прочитает ее мысли и узнает, что она согласилась помочь Элеоноре; а ведь ей уже почти удалось убедить Стаффа, что она избавилась от чувства вины за смерть Вилла. Черт, отчего Его величество не мог дождаться, пока они вечером приедут ко двору?
Едва она успела ополоснуть лицо и припудрить щеки, как послышался такой знакомый стук в дверь. Она улыбнулась и осторожно отворила дверь.
— Его величеству не терпелось повидаться со своей леди Анной, вот и я здесь. Уверяю, если бы я был королем, то королевская барка приплывала бы сюда в восемь часов утра, и вовсе не за тем, чтобы увидеть леди Анну с ее острым как бритва язычком. — Он наклонился поцеловать ее, и Мария холодно подставила губы. — Не слишком-то горячо ты отвечаешь на такую красивую речь, любовь моя. Ты здорова ли?
— Да, конечно, просто… — «Нужно сказать ему сразу и не заставлять догадываться по моему виду», — решила Мария. — Здесь только что была Элеонора Кэри. Просила моей помощи, чтобы ее назначили настоятельницей Уилтонского монастыря. — Мария выждала, но Стафф ничего не сказал, только взял с блюда на столе яблоко и вонзил в него зубы. — Я ей ответила, что не могу ничего сделать, только скажу об этом Анне.
— Ты могла бы посоветовать ей добиться своего, вступив в брак с тем, кто в милости у Его величества, как поступил в свое время ее брат. Могла добавить, что для такого брака вполне гожусь я, поскольку моя дама сердца явно ко мне не расположена. — Он рассмеялся с набитым ртом и чуть не подавился злополучным яблоком.
— Она заставила меня вспомнить те несчастья, которые я пережила с Виллом, — решительно выговорила Мария, пропуская мимо ушей его шутливое замечание. — Она заставила меня задуматься о том, что ты, возможно, был прав: после его смерти я не сумела трезво все оценить.
— Тогда я от всего сердца благодарен этой даме за ее посещение. — Он бросил в камин огрызок яблока, лицо его было совершенно серьезно. — Думаю, однако, что Анне, мягко говоря, безразлично, кто возглавляет монастырь в Уилтоне. Его величеству тоже. Они оба охотно разрушат Уилтон вместе со всеми прочими монастырями, если папский легат Кампеджо[130] и жирный Уолси не договорятся об этом разводе. Королева мобилизует свои силы, а поскольку Карл, император Священной Римской империи, приходится ей племянником, заполучить согласие папы на развод будет не так-то легко.
— Дело в том, Стафф, что Анна может заинтересоваться этим делом. Понимаешь, другую кандидатку на пост настоятельницы проталкивает Уолси.
Он тихонько присвистнул.
— Ты права, милая моя, хотя начинаешь мыслить, боюсь, как придворная особа. Да, Анна проглотит наживку, если этим можно досадить Уолси.
— Я, право, думаю, Стафф, что она потому и пожелала жить в Уайтхолле. Она приказала сбить эмблемы — кардинальские шапки — со всех окон. Ты же знаешь, что их здесь сотни. И выбить ее вензель рядом с вензелем Его величества.
