Дживс кашлянул.
– Ваше сиятельство не задумывались об ирландской лошади Баллимор?
– Бога ради, Дживс! Баллимора никто из знающих людей даже не упоминает. Нет, Баллимор не годится, Дживс. Я еще кого-нибудь пригляжу.
– Очень хорошо, миледи. Больше у вас нет ко мне вопросов?
– Есть, – ответил Рори. – Раз уж мы все тут собрались щека к щеке, как говорится, словечко от нашего наставника по личному вопросу. Что такое говорила за обедом миссис Как-бишь-ее про то, как вы с ней ночью гуляли по крышам?
– Сэр?
– Разве вас не было в столовой во время ее рассказа?
– Нет, миледи.
– Она сказала, что нынешней ночью вы с ней сбежали тайком в разрушенную часовню.
– Ах, вот вы о чем, миледи. Мне теперь понятны слова сэра Родерика. Миссис Спотсворт действительно пожелала, чтобы я ее сопровождал этой ночью к разрушенной часовне. Она рассчитывала, как она сказала, увидеть призрак леди Агаты.
– Ну и как, увидела?
– Нет, миледи.
– А вот Билл, по ее словам, видел привидение.
– Да, миледи.
Тут Рори издал радостный возглас мыслителя, вдруг разгадавшего загадку:
– Так вот почему Билл сегодня такой кислый! Он просто испугался до полусмерти.
– Это зрелище, сэр, конечно, не могло не оказать на его сиятельство некоторого действия. Но если у вас, сэр Родерик, при виде его сиятельства возникло, как вы говорите, ощущение кислоты во рту, причина тут не столько в видении из мира духов, сколько в том, что рухнули матримониальные планы его сиятельства.
Моника жалобно пискнула:
– Неужели их помолвка расторгнута?
– Именно это я и пытался вам сообщить, миледи. Мисс Уайверн лично вручила мне обручальное кольцо для передачи лорду Рочестеру. Я позволил себе осведомиться, имеет ли этот жест определенное символическое значение, и мисс Уайверн ответила утвердительно.
– Вот тебе и на! Бедняга Билл.
– Да, миледи.
– У меня сердце кровью обливается.
– Ваша правда, сэр Родерик.
И в это мгновение в буфетную влетел Билл. При виде сестры и зятя он с ходу остановился.
– Привет, Рори, – отдуваясь, проговорил он. – Привет, Мук. Я совсем забыл, что вы здесь.
Рори приблизился к Биллу с протянутой рукой, невооруженным глазом было видно, что он намерен выразить участие. Правой ладонью он сдавил Биллу руку, левой стал мять ему плечо. В такие минуты человек нуждается в сочувствии, кто этого не понимает? И в такие минуты он благодарит Бога, что рядом оказался сострадательный родственник, который умеет поддержать, сказав несколько ободряющих слов.
– Мы не только здесь, старина, – произнес он, – но мы сейчас услышали от Дживса новость, от которой у нас застыла кровь в жилах. Он говорит, что девица Джил вернула тебя по месту покупки. Это правда? Вижу, что да. Ай-яй-яй, плохо-то как! Но все равно, не надо унывать, приятель. Ты должен… как это говорится, Дживс?
– «Собраться с силами, напружить сухожилья», сэр Родерик.
– Именно. Тут нужен широкий, всеохватный, масштабный взгляд на вещи. Скажем так, на данный момент ты лишился невесты, такова жестокая правда, и, естественно, ты склонен разодрать на себе одежды и посыпать главу пеплом. Но теперь взгляни под другим углом, старичок. Вспомни, что сказал Шекспир: «Женщина ведь – всего только женщина, а сигару можно курить».
Дживс поморщился.
– Киплинг, сэр Родерик.
– Или вот тебе еще одна глубокая истина, не знаю, кто автор. Ночью все кошки серы.
Моника, которая слушала все это с крепко сжатыми губами и со странным блеском в глазах, не выдержала и проговорила:
– Великолепно. Что дальше?
Рори перестал разминать плечо Билла и вместо этого похлопал по нему ладонью.
– Ты испытал удар, – продолжил он свои рассуждения, – и едва устоял на ногах, что вполне объяснимо. Ты чувствуешь, что утратил нечто драгоценное, и в некотором смысле можно сказать, что так оно и есть, поскольку Джил – славная девушка, спору нет. Но когда собираются тучи, ищи светлую изнанку, как, бывало, пел я в ванне и как ты, несомненно, пел тоже. Не забывай, что ты теперь снова выставлен на продажу. Лично я считаю, что тебе в этой истории выпала большая удача. Счастливо живут на этом свете только холостяки, мой друг. В вопросах любви есть немало соображений в пользу блюд à la carte[57] по сравнению с кормежкой в режиме table d’hôte[58].
– Дживс, – произнесла Моника.
– Миледи?
– Как звали ту женщину, которая загнала кол в голову своему мужу? Где-то в Библии про это рассказывается.
– Вероятно, ваше сиятельство имеете в виду историю Иаили. Но она и тот джентльмен, которому она загнала кол в голову, не были женаты, они были просто добрыми друзьями.
– Тем не менее ее решение представляется вполне здравым.
– Так и считалось в кругу ее знакомых, миледи.
– У вас тут не найдется небольшого кола, Дживс? Нет? Придется поискать в скобяной лавке. Прощай, Табльдот.
Моника вышла. Рори озабоченно посмотрел ей вслед. Он соображал не слишком быстро, но сейчас ему показалось, что тут что-то не так.
– Как вам кажется, Дживс? По-моему, она разозлилась.
– У меня тоже создалось такое впечатление, сэр Родерик.
– Вот черт. Я же говорил все это про холостяков, чтобы подбодрить тебя, Билл. Дживс, где можно достать цветов? Только не говорите, что в цветочном магазине, потому что я не могу поехать в город, это выше моих сил. В саду не найдется цветов?
– В немалом количестве, сэр Родерик.
– Пойду нарву ей букет. Запомни на тот случай, если все-таки когда-нибудь женишься, Билл, хотя пока что на это не похоже: когда слабый пол приходит в негодование, букет цветов – это то, что всегда вернет тебе их доброе расположение.
Дверь за ним закрылась. Дживс повернулся к Биллу.
– Ваше сиятельство желали со мной о чем-то говорить? – вежливо осведомился он.
Билл провел ладонью по разгоряченному лбу.
– Дживс, – простонал он, – я просто не знаю, с чего начать. У вас нет при себе аспирина?
– Конечно, есть, милорд. Я сам только что принимал.
Он достал жестяную коробочку и протянул Биллу.
– Спасибо, Дживс. Можете закрыть, но не щелкайте громко.
– Не буду, милорд.
– А теперь я вам все расскажу.
