– А я думала, ты выбрал Риторику.
– Риторика – это аутсайдер, на всякий случай. На нее десять шиллингов.
– А вот еще одна подсказка: Эскалатор.
– Эскалатор?
– Ведь «Харридж», по-моему, – первый универмаг, установивший у себя эскалаторы.
– Точно! И мы выиграли первенство. Наш безопасный сход со ступенек обеспечил нам преимущество в три секунды. На Оксфорд-стрит все просто позеленели от зависти. Надо будет приглядеться к этому Эскалатору.
– На нем скачет Лестер Пиггот.
– Да? Тогда вопрос решен. У нас есть Л. Пиггот в отделе «Кофры, сумки и чемоданы», отличный малый. Правда Л. у него – сокращение от «Ланселота», но все равно это хороший знак.
Моника подняла голову и взглянула на миссис Спотсворт:
– Вы, наверно, находите, что мы сумасшедшие, Розалинда?
Миссис Спотсворт снисходительно улыбнулась:
– Ну что вы, милая, конечно, нет. Вы напомнили мне прошлое с мистером Бессемером. Состязания – это все, что его в жизни интересовало. Это вы скачки Дерби так живо обсуждаете?
– Да, маленькое развлечение раз в году. Много мы не ставим, не имеем на это средств. В нашем положении приходится считать пенсы.
– Неукоснительно, – подтвердил Рори. И тут же хихикнул, потому что ему в голову пришла забавная мысль. – Я подумал, – поспешил он объяснить гостье, – что надо бы мне вчера оставить у себя вашу подвеску, которую я подобрал в траве, отправиться в Лондон, заложить ее и на вырученные деньги… Что ты говоришь, старина?
Билл сглотнул.
– Ничего.
– А мне показалось, что ты что-то сказал.
– Икнул просто.
– Имеешь полное право, – отозвался Рори. – Если человек не может икнуть в своем доме, в чьем же доме ему тогда икать? Итак, возвращаясь к обсуждаемому вопросу, два фунта на Мисс Тадж-Махал. И десять шиллингов на Эскалатора, мало ли что. Пойду дам телеграмму. Однако постойте. – Он остановился у порога. – Разумно ли принимать такое ответственное решение, не посоветовавшись с Дживсом?
– При чем тут Дживс?
– Моя дорогая женушка, чего Дживс не знает про скачки, того и знать не стоит. Слышала бы ты его вчера, когда я спросил его мнение относительно основных участников первых классических скачек Англии. Он отбарабанил все клички, секунды и рекорды, ну прямо как епископ Кентерберийский.
На Монику это произвело впечатление.
– Я не знала, что он такой специалист. Таланты этого чудо-человека, похоже, не имеют пределов. Пойдем проконсультируемся у него.
Супруги вышли, и тогда Билл произнес:
– Э-эм-м-м.
Миссис Спотсворт вопросительно посмотрела на него.
– Э-э, Рози. Эта ваша подвеска, о которой говорил Рори.
– Да?
– Я вчера вечером ею любовался. В Каннах у вас ее не было, верно?
– Верно. Я тогда еще не познакомилась с мистером Спотсвортом, а это его подарок.
Билл подскочил. Худшие его опасения подтвердились.
– Подарок мистера Спотс… – задохнулся он.
Миссис Спотсворт весело рассмеялась.
– Надо же, – сказала она. – Вчера я говорила о ней с капитаном Биггаром и сказала ему, что это подарок одного из моих мужей, но не могла вспомнить которого. Ну конечно же, мистера Спотсворта. Как же это я забыла, ай-яй-яй.
Билл судорожно вздохнул.
– Вы точно помните?
– Конечно.
– Вы не получили ее от… от одного человека на охоте в качестве… ну, как бы на память?
Миссис Спотсворт посмотрела с недоумением:
– Я вас не понимаю.
– Ну например, один человек… в благодарность за доброту… при прощании… мог сказать: «Не согласитесь ли вы принять от меня этот небольшой сувенир…» и так далее.
Миссис Спотсворт явно сочла такое предположение оскорбительным.
– Вы что, думаете, я могу принять бриллиантовую подвеску в подарок от «одного человека», как вы выразились?
– Я, собственно…
– Никогда в жизни! Мистер Спотсворт купил эту вещицу, когда мы были в Бомбее. Я отлично помню, как это было. Маленькая такая лавчонка, за прилавком толстющий китаец, и мистер Спотсворт старается объясняться по-китайски, он тогда учил китайский. Но пока он торговался с лавочником, произошло землетрясение. Не особенно крупное, но поднялась красная пыль и минут десять висела в воздухе, а когда осела, мистер Спотсворт сказал: «Уходим отсюда!» – заплатил китайцу, сколько тот запрашивал, схватил подвеску, и мы со всех ног бросились бежать и не останавливались, пока не очутились в отеле.
Билла охватило черное отчаяние. Он тяжело поднялся с кресла.
– Может быть, вы извините меня, – проговорил он. – Мне надо срочно повидать Дживса.
– Ну так позвоните.
Билл покачал головой:
– Нет, если позволите, я, пожалуй, схожу к нему в буфетную.
Ему пришло в голову, что в буфетной у Дживса, наверно, найдется глоток портвейна, а глоток портвейна или другого подкрепляющего снадобья – это было как раз то, чего жаждала его измученная душа.
Глава XVIII
Рори и Моника, войдя к Дживсу в буфетную, застали ее хозяина за чтением письма. Его всегда серьезное правильное лицо казалось сейчас еще немного серьезнее обычного, как если бы содержание письма его встревожило.
– Простите, что помешали вам, Дживс, – сказала Моника.
– Нисколько, миледи.
– Дочитывайте, пожалуйста, ваше письмо.
– Я уже прочитал его, миледи. Это послание от мистера Вустера.
– А-а, от Берти Вустера? – воскликнул Рори. – Как поживает старый бездельник? Здоров как огурчик?
– Мистер Вустер не пишет ничего в противоположном смысле, сэр.
– Прекрасно. Румянец во всю щеку, питается шпинатом? Ну и отлично. Так это или нет, – сменил тему Рори, – но мы хотели бы узнать ваше мнение по поводу шансов Мисс Тадж-Махал на сегодняшних скачках в Эпсоме. Я подумываю поставить на нее свои два фунта, если получу ваше одобрение.
– И по поводу Мука Второго, – добавила леди Кармойл. – Это мой выбор.
Дживс задумался.
– Я не вижу причины, почему бы не поставить небольшую сумму на названную вами лошадь, сэр. И вами тоже, миледи. Но не следует упускать из виду того обстоятельства, что скачки Дерби носят чрезвычайно открытый характер.
– Мне ли этого не знать!
– И поэтому было бы разумно, если хватит средств, застраховать себя от потери, поставив также на другую лошадь.
– Рори остановился на Эскалаторе. А я еще колеблюсь.
