У пассажирской капсулы медного цвета были заклепанные, скошенные вниз края, полукруглые иллюминаторы с трех сторон и герметичная дверь – с четвертой. В пол вмонтировали небольшой арсенал инструментов, активируемых изнутри. Имелись два сиденья и элементарные рычаги управления, которыми включалась огнесоковая горелка, сбрасывался балласт, регулировался поток воздуха из баллона в кабине, – и только. Никакой рации для связи с «Репейницей»: в этих зонах рация не работает. И никаких средств навигации или выбора места посадки, помимо рычага, позволяющего менять высоту и перехватывать набегающие воздушные потоки. Хотя какой в них толк? Рикассо твердил, что шарами управлять почти не умеет, что ему нужно лишь подняться и спуститься обратно. Если они пристыкуются к «Репейнице», значит так тому и быть; если промажут и их придется забирать с земли, возникнет небольшая задержка, незначительная по сравнению с форой, которая образовалась благодаря перелету Напасти.
– Мясник, тебя все это точно не парит? – поинтересовалась Мерока.
Она оделась потеплее и следила, как Кильон и Рикассо готовятся к посадке в кабину.
– Тебе часто доводилось летать на шарах? – с улыбкой спросил Кильон.
– Не реже, чем тебе – закапывать коней.
– Тогда я спокоен. – Кильон надел защитные очки. Он не носил их с тех пор, как покинул «Переливницу ивовую», – экипаж «Репейницы» знал его истинную сущность, – но сейчас ветер щипал глаза. – Если вдруг откажут баллоны с воздухом, очень выручит то, что мой организм приспособлен к дыханию на большой высоте.
– Наполовину приспособлен. Так что не слишком на это уповай.
– Не буду.
Чтобы не замерзнуть, Куртана топала ногами. На обычной крейсерской высоте температура была вполне комфортной, а здесь куда прохладнее.
– При нынешнем направлении ветра вы проплывете прямо над вершиной. Сразу после этого предлагаю сбросить высоту: воздуха в баллонах надолго не хватит.
– Мы будем сама проворность, – пообещал Рикассо.
Они забрались в салон и, соприкоснувшись коленями, уселись напротив друг друга. Куртана захлопнула герметичную дверь, Рикассо запер ее изнутри и, увеличив мощность огнесоковой горелки, полностью надул шар. Капсула лязгнула о крепления, стремясь подняться в воздух. В иллюминатор заглянула Куртана и подняла руку, показывая, что они готовы к отправлению.
– Ну вот, доктор, обратного пути нет, – мелодраматично провозгласил Рикассо.
– Раз отклонились от курса, давайте скорее закончим с этим и вернемся к серьезному делу, к доставке препарата.
– Умник-зануда, – улыбаясь, буркнул Рикассо.
Он активировал механизм расцепления; медленно, как во сне, под шипение компрессора и периодическое гудение горелки шар стал подниматься ввысь. Сомнений не вызывало то, что они в безмоторном аппарате, который двигается плавно, но бесконтрольно. «Репейница» быстро уменьшалась, удаляясь от подхваченного ветрами шара. Кильон успел заметить, как мощность двигателей увеличилась и корабль возобновил управляемый полет. И вскоре в поле зрения остались только небо и маячащая колонна Клинка-2. Воздушные потоки на приличной скорости несли шар к колонне, хотя он при этом еще и поднимался. Угол обзора уже изменился, и Кильон рассмотрел верхнюю поверхность выступа, с корабля невидную. В отличие от выступов Клинка, на этом признаков жизни не было.
– Так это не… Как вы его назвали? Не космический фуникулер?
– Рабочая гипотеза, теперь благополучно отброшенная.
– Тогда что это?
– Не знаю. Выяснить – цель нашей небольшой вылазки. – Рикассо подался вперед, проникаясь темой. – Я ошибся, как все, считавшие Клинок космическим фуникулером, – по крайней мере, в общепринятом смысле. Но как же байки о мосте к звездам? Все-то вымыслом быть не могут.
– Вдруг именно так и есть, вдруг они все действительно вымысел?
– А тот обломок, упавший корабль для полетов в вакууме?
– Да, что с ним?
– Корабль большой, мы заметили бы, упади он в другой точке мира. Напасть, конечно, скрыла его, но, упади такой корабль в другом месте, что-нибудь осталось бы даже через пять тысячелетий войн и немилосердных погодных условий. Как думаешь, доктор?
– Думаю, да.
– Почему же их нет?
– Не знаю.
– По-моему, ответ в буквальном смысле смотрит на нас. Корабль для полетов в вакууме здесь, потому что имел отношение к Клинку-Два. Одно непосредственно связано с другим.
– Почему упавшие корабли для полетов в вакууме не валяются возле нашего, то есть моего Клинка? – спросил Кильон.
– Да потому, доктор, что твой Клинок не сломан.
Шар поднимался прямо к цели, ветра благоприятствовали. У Кильона периодически закладывало уши: давление в капсуле, разумеется, было ниже, чем на «Репейнице». Впрочем, бодрость и ясность мышления никуда не делись, и по мальчишескому азарту Рикассо не чувствовалось, что толстяк испытывает недомогание.
– Смотри, Рой! – вдруг объявил Рикассо, возбужденно тыча в иллюминатор. – Никогда не видел его с такой высоты.
Кильон посмотрел в указанном направлении. На изменившемся фоне Рой он опознал не сразу. Он привык к огромному, как целый город, скоплению кораблей, а увидел суетливые продолговатые точки, сгущающиеся к центру, где летели основные корабли. Сильные изгибы земной поверхности не избавляли от ощущения, что Земля огромная, бескрайняя, а Рой маленький и беззащитный.
– Не шибко много, да? – спросил Рикассо, читая мысли Кильона как раскрытую книгу. – Другого у нас нет, то есть нет всего Роя, как раньше.
Кильон вспомнил, как смотрел на Клинок в ночь, когда погасли огни.
– Дом там, где живет твое сердце, – тихо сказал он.
Шар набирал высоту. Капсула скрипела и звенела от растущего перепада давления. Такого синего неба Кильон не видел даже на Небесных Этажах, а в зените синева сгущалась почти до черноты. Вынесет ли такую высоту здоровый, физиологически полноценный ангел? Этого Кильон не знал, зато не сомневался, что его собственные шансы на выживание не выше, чем у Рикассо. Получеловек-полуангел, он не имел твердой опоры ни в одном из миров.
Шар долетел до вершины и продолжал подниматься. Рикассо отрегулировал огнесоковую горелку, чтобы выровнять полет. Если сравнить Клинок-2 с винным бокалом, у которого откололась чаша, то шар как раз достиг места скола на сужающейся ножке. Ширину «ножки» Кильон оценил примерно в пол-лиги. Зазубренные края напоминали стенки круглого кратера. До сих пор головокружение не проявлялось, но на подлете к вершине настойчиво напомнило о себе. Кильон глянул в самый низ колонны, туда, где она вырастала из земли. Он крохотный, колонна огромная, а шар не оставит и царапины, если ветер переменится и швырнет их с Рикассо на равнодушную черную стену.
И вот шар над вершиной. До этого момента Кильон сам не понимал, что ожидал увидеть. У него и мысли не было, что Клинок может быть полым! Оказывается, очень даже может, если судить по сломанному близнецу со стенками толщиной не более двадцатой части диаметра сколотой «ножки». Солнце не освещало и лиги полой колонны. Кильон вглядывался в ее бесконечную глубину, и ему чудилось, что он смотрит в ружейный ствол.
