У Джека Сойера задергалась жилка на щеке.
— Я сказал ему все то, что вы сейчас говорили мне, Эззи. Пэтси была совершеннолетней. Это было не изнасилование. Она участвовала во всем добровольно. Произошел несчастный случай. Я умолял его сделать так, как положено. Он отказался даже разговаривать об этом. Заявил, что не собирается таскаться по судам из-за такой ерунды. И все в том же духе. Наш спор перешел в драку. После того как мы обменялись несколькими ударами, я толкнул его в реку, надеясь, что он протрезвится и придет в себя. Но он затащил меня в воду и начал топить. Я сопротивлялся. Он не отпускал. Он держал меня под водой — собственного сына! Мой папа убивает меня, подумал я. Он собирается меня утопить, чтобы я его не выдал. Мои легкие жгло, а он держал меня под водой, — дрогнувшим голосом сказал Джек. — Я хватался за все подряд. Моя рука случайно нащупала ножны и вытащила оттуда нож. Тогда я кольнул папу в руку, и он меня отпустил. Но он разозлился еще больше. Он обзывал меня и мать самыми гнусными прозвищами. Говорил, что мы ему были совершенно не нужны. Кричал, что мы разрушили его жизнь и что ему надоело таскать меня за собой. Потом он снова бросился на меня, схватил за горло и стал топить. И тогда я убил его.
Установилось долгое молчание. Словно незнакомые люди в лифте, они избегали смотреть друг на друга. Все сказанное сейчас звучало бы банально, но тишина, возможно, была еще более тягостной.
Наконец Джек откашлялся и заговорил снова.
— Я боялся бросить нож в реку, опасаясь, что он станет вещественным доказательством. Поэтому и оставил его у себя. Сначала я хранил его из страха быть пойманным, потом как талисман. Он постоянно напоминал о том, на что я способен, и это меня пугало. Много раз я хотел его выбросить, но в последний момент оставлял, считая, что он каким-то непонятным образом сдерживает мои дурные наклонности. Вчера я не использовал его даже против Херболдов до тех пор, пока у меня не осталось выбора.
— В ту ночь у тебя тоже не было выбора, Джонни, — тихо сказал Эззи. — Ты действовал в целях самообороны.
— Неужели? — с горьким смехом спросил Джек. — Мне хотелось бы так думать, но я в этом не уверен. Я был моложе и сильнее его. Наверно, я мог бы в конце концов его скрутить. Или убежать от него. Мог ли я еще что-нибудь сделать? Если честно, не знаю. Но не проходит и дня, чтобы я не спрашивал себя, было ли так необходимо его убивать. Единственное, что я точно знаю, — когда я вонзил в него нож, я хотел его убить.
— Как и любой, кто борется за свою жизнь.
Посмотрев на Эззи, Джек опустил глаза.
— Что же ты с ним сделал?
— Оттащил вниз по течению. Я волок его несколько часов. Уже почти рассвело, когда я вытащил его на берег и голыми руками вырыл в лесу яму, положил его туда и закидал камнями. Наверное, он и сейчас там. На то, чтобы вернуться домой, мне пришлось потратить целый день. Потом я уснул и спал целые сутки. Я собирал вещи, чтобы уехать, когда пришли вы с вопросами насчет Пэтси Маккоркл. Я был так испуган, что у меня вовсю дрожали колени, и я удивился, что вы этого не замечаете.
— Ты был еще совсем мальчиком, Джонни.
— Я был достаточно взрослым. Настолько взрослым, чтобы понимать, что мне надо убраться из Блюэра до тех пор, пока кто-нибудь не станет искать моего папу. Я уплатил по всем счетам, предупредил хозяина дома, что мы уезжаем куда Глаза глядят, и в ту же ночь уехал на товарном поезде. До недавнего времени я так все шел и шел, не останавливаясь, и всегда оглядывался назад. Я никогда не позволял себе подолгу задерживаться на одном месте. Никаких привязанностей — чтобы можно было сразу собраться и уйти. — Посмотрев на Анну, он быстро отвел взгляд, как будто испугался того эффекта, который произвела на нее его история. — Но когда я услышал, что Карл сбежал, то понял, что настало время отдавать долги. И тогда я рискнул своей свободой, хотя, конечно, по-настоящему я не был свободен.
Эззи долго сидел, рассматривая узор на линолеуме, затем с усилием поднялся на ноги.
— Ну, ты взял Карла Херболда, и это сделало тебя героем. Что же до остального, то я больше не слуга закона, так что все это было неофициально. Ты не представляешь себе, что ты для меня сделал, Джонни — извини, Джек. Я вполне удовлетворен тем, что знаю, что случилось. Это было давно. Я думаю, по большому счету уже не важно, как все произошло.
— Для меня важно, — удивив его, сказал Джек. — Та ночь изменила мою жизнь, но не навсегда. Я больше не хочу так жить. К тому же, если бы я тогда сказал правду, ни вы, ни Делрей не считали бы его пасынков виновными в смерти Пэтси. Для них все могло бы сложиться иначе.
— Это были плохие ребята, Джек. Для них ничто не могло измениться.
— Во всяком случае, Делрею не пришлось бы жить в постоянном страхе, — возразил Джек. — Жизнь Анны и Дэвида вчера не подверглась бы опасности. — Он упрямо помотал головой. — Нет, Эззи, мое малодушие дорого обошлось многим людям — включая вас. Что ни говори, а я убил своего отца. Я хочу, чтобы вина за это на мне больше не висела. Полупризнания перед вами не достаточно. Я должен пройти через все законные процедуры: арест, заключение, большое жюри, суд. Во что бы то ни стало я хочу, чтобы все это кончилось.
* * *
— Что значит — вы не знаете, где он? Вы что, всегда теряете своих пациентов? Кто здесь главный? Я хочу найти мужа, и немедленно!
Стоя возле поста дежурной, Кора распекала робкую молодую практикантку. Зная, что Эззи сбежал из палаты, та пыталась сделать вид, что изучает какие-то бумаги.
— Кора!
Услышав его голос, она обернулась. Несмотря на все грозные нотации, которые Кора читала больничному персоналу, было заметно, что она еле держится. Когда она увидела Эззи, ее подбородок начал дрожать. Сжав губы, она пыталась сдержаться, хотя слезы были близко и, очевидно, не в первый раз.
Стараясь походить на мужчину, а не на ископаемое, Эззи выпрямился. Сейчас, когда они впервые встретились после ее отъезда, он предпочел бы быть гладко выбритым, полностью одетым и вообще выглядеть молодцом. Но — увы! — его ноги больше походили на волосатые зубочистки, ступни были бледными, с проступающими венами, а в этом идиотском халате фигура его производила не самое лучшее впечатление.
Несмотря на все это, Кора, кажется, была чертовски рада его видеть. Подбежав к Эззи, она остановилась на расстоянии вытянутой руки.
— Вчера вечером мне позвонили и сказали, что случилось. — Это было все, что она успела выговорить, прежде чем ее нижняя губа снова задрожала.
— Ты вернулась? — спросил Эззи.
— Если я тебе нужна.
— Ты всегда мне нужна.
Он протянул к ней руки, и она шагнула в его объятия.
Коре, наверное, все известно про Херболдов из прессы, тем более что уже найдены тела Сесила и Конни. Потом можно будет рассказать ей историю Джека Сойера, чтобы она поняла — отныне их жизнь станет совершенно другой.
