– А почему нет? – произнес он задумчиво. – Этот мир продержится долго – во всяком случае, дольше меня. А спуститься во Тьму я сумею и сам – так даже проще.
– Не говори ерунды! – неожиданно оскорбилась богиня. – Не для того ты создавал меня, чтобы отпустить.
– Могу я передумать? – возразил Эрик. – Если не удается взлететь самому, пусть за меня это сделает хоть кто-то. Тебе же хочется, разве нет?
– Замолчи! Лучше оглядись внимательней и – запомни.
Ее теплые ладони легли Эрику на скулы, заведя пальцы под подбородок, и поневоле ему пришлось умолкнуть. Впрочем, скорее богиня просто дополнительно страховалась от полета. Но пренебрегать ее советами не стоило, а потому Эрик двинулся вокруг заоблачной крепости, поглядывая с просторного уступа вниз, на притаившуюся под удушливым туманом страну.
Широкие кряжистые отроги разбегались от вершины по всем направлениям, постепенно ниспадая в бескрайнее болото. Эрик насчитал их двенадцать и только тогда смог поверить в то, о чем догадывался: весь этот громадный кусок суши был одним невероятным зверем, Спрутом-властителем, широко разбросавшим щупальца-хребты по чудовищным топям, а макушкой упирающимся в небо. На медлительной его туше, присыпанной истертыми в пыль остатками отмирающей кожи, возделывались поля и строились города, кишащие беспечными жителями. По нему стекали ручьи и реки, отравляя людей спрутными ядами. А увенчанную гранитной короной плешь окружали волосяным кольцом змеествольные леса, похожие на заросли бесчисленных щупалец.
Как и грезилось Эрику когда-то, мир теперь стал прозрачным до самого горизонта… но и до самого дна тоже. И вот все это он так стремился понять? Прежде Эрик считал сумасшедшим себя, а безумным оказался мир – и много ли радости в этом знании? Как ни крути, нет ему места ни на земле, ни в поднебесье… Что же остается?
Над головой Эрика захлопали крылья, не в силах больше сдерживаться, и петля божественных ног потянула его ввысь.
– Голову оторвешь, – проворчал он.
Однако с той же покорностью стал взбираться по крепостной стене, легко находя на ней опору, – пока не распрямился на верхушке одного из громадных зубцов. Теперь весь этот уродливый мир остался под его ногами, а вокруг кипели и переливались живительные небесные краски, и манил бескрайний простор, обещая полет… но какие крылья смогут вознести эдакого верзилу?
Со вздохом Эрик опустил взгляд внутрь крепости и все же вздрогнул, хотя ожидал это увидеть. Прямо от крепостных зубьев скатывались в горные недра гладкие склоны кратера, предупредительно выстланные густой черной сетью, а на его дне мертвым озером притаилась знакомая чернильная тьма – только теперь Эрик смотрел на нее сверху. И опять ему почудилась крылатая тень, украдкой мелькнувшая по дальней стене и тут же растворившаяся в темном озере.
– Стоило так долго продираться к Свету, чтобы затем провалиться во Тьму, – произнес Эрик с усмешкой. – Вот она – справедливость!
– Не обманывай себя, милый, – тихо ответила богиня. – Это еще не Свет, а лишь твоя мечта о нем.
– Но разве она хуже яви? – Эрик снова оглянулся вокруг с гордостью и тоской. – Слушай, уходи! – вдруг попросил он. – Ты же видишь: это настоящее, полновесное чудо – а ведь даже отцу удавались только эффектные миражи. И пусть оно не слишком красиво внизу, но тебе ж не обязательно заглядывать под облака… Так улетай, моя птица! Разве не я вдохнул в тебя душу – все, что успел накопить? Пусть хоть она воспарит с тобой в Поднебесье…
– Ты бредишь, любовь моя, успокойся.
Бережно она прижала затылок Эрика к своей груди, ладонями мягко сдавила его виски.
– Но почему? – не пытаясь вырваться, спросил он. – Разве я не вправе подарить свое творение – самое удачное из всех и, наверно, последнее?
– Подарить одно творение другому? Опомнись, глупыш!
Девушка негромко рассмеялась. Затем вдруг оперлась подошвами о его грудь и спланировала на камень. И сразу плечам Эрика стало зябко. С повторным вздохом он встал на краю катера рядом с богиней, легонько приобняв за талию. И ощутил, как вновь затрепетали беспокойные крылья.
– Чувствуешь? – прошептала она с болезненной улыбкой. – Они ведь созданы не для полетов. Я не смогла бы повернуть, даже если бы захотела, – они не позволят. Это не дар, а обуза.
– Я не верю тебе, – ответил Эрик устало. – А может, у тебя разыгралось воображение?
– Может быть, – не стала спорить богиня. – В любом случае, мне с ними не справиться.
– По крайней мере, ты видишь, что впереди?
– Лучше б не видела.
Оторвавшись от Эрика, она качнулась к темному провалу, куда даже небесный свет остерегался проникать. И снова замерла на самой границе.
– Хочу, чтобы ты жила! – вырвалось у Эрика, словно рыдание. – Ничего мне больше не надо, пусть провалится все в Подземелье… – У него перехватило дыхание. – Прошу тебя… – смог еще выдавить он и умолк.
Девушка оглянулась, странно нахмурясь. Затем развернулась на кончиках напряженных пальцев, противясь неумолимым крыльям. И вдруг прильнула к Эрику пылающим телом, судорожно сдавив его шею руками. Но прежде, чем он решился обнять в ответ, богиня отпрянула от Эрика и соскользнула в кратер, светлым облачком планируя вдоль склона. Машинально проверив Клыки, Эрик тоже шагнул за край и побежал следом по сплетению липких тросов – точно бродячий паук, угодивший в чужую паутину. Мгновения спустя тьма с готовностью поглотила обоих.
Все же поначалу она показалась Эрику не более чем туманом, сгустившимся до полной черноты. И точно так же тьма раздвигалась перед сияющим телом богини, с особым старанием избегая белоснежных крыльев, – хотя отстранялась совсем недалеко. Теперь Эрику приходилось следовать за подругой вплотную, погрузив лицо в ее свет, точно в спасительный пузырь, а грешным ногам доверив нащупывать невидимые нити. Иногда он оступался и выпадал из живительного сияния – и тогда вперед его вел голос богини, негромкий и чистый, точно журчание ручья. Для такой обманчивой среды это был не самый надежный ориентир, к тому же, ему сразу начинало вторить вкрадчивое эхо, выводя уже совсем иную мелодию.
Чуть погодя Эрик догадался обнажить свои клинки и обнаружил в них пару преданных факелов, устремленных жарким пламенем в сторону божественного света. По крайней мере, Эрику больше не грозила слепота, да и сбить его с пути стало сложней. Насколько Эрик мог судить, они уже погружались в горловину чудовищного кратера, сплошь затянутую многоярусной паутиной. С каждой секундой ячейки ее становились теснее, а тьма пропитывалась подземельной стужей, точно внизу распахивалась изначальная Могила, обиталище Смерти.
Скоро богине пришлось сложить крылья, зябко закутавшись в них, словно в пуховый плащ, и продираться сквозь паутину подобно простой смертной, обжигая ладони о ледяные нити. И теперь Эрику нечем было ей помочь. По-прежнему он иногда терял богиню из виду, и все громче звучало в такие моменты странное эхо, иногда заглушая породивший его голос.
