к фамилии.
— Дуров… Погоди, это не твоя сестренка — будущая жена здешнего князька?
— Ты только это вспомнил, Билл? — второй толкнул товарища в плечо. — Это же тот тип, что с нашим агентом стрелялся.
— Серьезно? Вот же ублюдок. Надо его проучить.
— Стой. Кассандра велела его не трогать.
— Да? — янки бросил бумагу на землю и отшагнул.
А затем резко махнул рукой и врезал кулаком в челюсть так, что рядом с грамотой упал и я.
— Оуч… — выродок коснулся пальцами губ. — Даже не знаю, как так вышло. Похоже, у меня нервный тик — как вижу русского, так кулак дергается сам собой.
— Билл! — более трусливый солдат попытался оттащить разошедшегося подельника. — What the hell a you doing?
— Relax, man. Ты же взрослый мальчик? — он склонился надо мной. — И не побежишь жаловаться мамочке?
— Отвали от него! — Мария толкнула его в плечи так, что упырь чуть через голову не кувыркнулся.
Но тот уже распалился настолько, что не собирался останавливаться. И в ответ залепил подруге звонкую пощечину, а когда та отшатнулась, ударил прикладом в живот. Маша кашлянула, вытаращилась и рухнула на колени. Янки же сально улыбнулся, встал напротив и сгреб растрепавшиеся волосы в кулак.
— Как удачно вышло, что твое милое личико — прямо напротив моих яиц. Кажется, ты хочешь их попробовать?
— Билл! — как баба заверещал второй. — Ты совсем с ума сошел? Это княжья дочка!
— И что нам будет? — хохотнул усач, пытаясь одной рукой расстегнуть мотню. — Эти русские — хуже индейцев и негров. Скоро мы трахнем их всех…
Гулко стукнуло, клацнули зубы, и морпех завалился ничком, как мешок картошки. А нечего оставлять без присмотра табельное оружие.
Второй попытался нацелить на меня винтовку, но с перепугу запутался в ремне, а взмокшие пальцы соскользнули с рукоятки затвора.
За это время я успел шагнуть к нему и наотмашь, как дубиной, мандануть прикладом по хлебалу. Хрустнули кости, и юнец с перекошенной челюстью шлепнулся в грязь.
Кряхтя и опираясь на ствол, протянул девушке ладонь, но та с побелевшей физиономией подскочила к пиндосу и прижалась ухом к груди.
— Ты убил их? — с яростью прошипела подруга.
— Нет. Просто вырубил. Наверное…
— Пульс есть… — она с облегчением выдохнула. — Ты хоть знаешь, что бывает за нападение на сотрудника Компании?
— А что мне было делать⁈ — в недоумении развел руками. — Стоять и смотреть, как тебя дерут в рот?
— Лучше смотреть, как они в назидание расстреливают каждого десятого⁈ — зарычала блондинка. — И забивают плетьми женщин и детей — просто так, для профилактики? Это, по-твоему, лучше?
— Нет. Но и терпеть — не вариант. Кто выбирает унижение взамен войны, получит и войну, и унижение.
— Легко тебе говорить, умник. Цитатами сыпать — не мешки ворочать!
Маша внезапно вздрогнула, понурила голову и обняла себя за плечи. Стресс из-за едва не случившегося бесчестья все-таки проврался сквозь закаленную броню характера, и тело мелко затряслось, а из глаз брызнули слезы. Хотя на побелевшим лице при том не дрогнул ни единый мускул.
Я шагнул к ней и крепко обнял. Спутница вырвалась и столь же крепко шлепнула мне по щеке:
— Не смей!
Подошел вновь и обнял еще крепче. Мария попыталась вырваться и даже вскинула руку с зажатым в пальцах куском льда, но затем обмякла, выронила оружие и разревелась в полный голос, уткнувшись мне в плечо, чтобы не шуметь на всю округу.
— Не сдерживайся, — погладил ее по спине. — Плакать — это нормально.
— Разве настоящий морской волк будет выть на груди своего старпома? — сквозь слезы усмехнулась девушка.
— Да. Главное, чтобы этого не видели твои враги.
— Я так устала… — морячка глухо завыла, коснувшись лбом груди. — От тумана. От соседей. От гребаных американцев. Может, уплыть в никуда — наш единственный выход? Чтобы чертов купол растворил нас без следа?
— Нет, — твердо произнес в ответ. — Наш выход — это флотилия летучих кораблей, которая разгромит пиндосов и превратит их горы в равнину. Я дам вам эту флотилию, а ты ее возглавишь.
— Сказочник, — Мария беззлобно фыркнула. — Завтра эти гады очнутся и все расскажут. И мы действительно полетим на Авалон — в карцере и в цепях.
— Не дрейфь, капитан. Сейчас все устрою. Оттащи тушки вон в тот сарай, а я сейчас вернусь.
— Что ты задумал?
— Скоро увидишь.
Метнулся в больницу и попросил у сестры-целительницы флакон медицинского спирта и шприц. Сказал, что надо обезжирить шестеренки в часах — та поверила.
Затем пустил янки по венам лошадиные дозы алкоголя — сдохнуть не сдохнут, но поутру их разнесет такое похмелье, что тупо забудут обо всем, что случилось ночью.
— Даже спрашивать не буду, где ты этому научился, — с недоверием проворчала княжна.
— И не надо, — подмигнул и поковылял к выходу. — Идем, нам еще сраную статую искать, а уже стемнело.
— Погоди, — она схватила меня за руку и развернула к себе. — Спасибо, что спас от позора. И за все, что делаешь ради нас.
Взял под козырек и шутливо произнес:
— За императора!
За что получил очередной хлопок по плечу. Сделал вид, что грудь вновь пронзила боль, и девушка тут же придержала меня под локоть:
— Одни беды с тобой… Идем, я помогу.
Быстрым шагом добрались до особняка — и эта короткая прогулка пришлась весьма по нраву. Спутница пошла за вещами, я же остался на крыльце — дышать свежим воздухом и заодно срисовывать маршруты патрулей, чтобы снова не нарваться на полосатых упырей. Потому что еще одна стычка —
